Это ты выпустила чуму в Ливиград, — со злобой сказал первый герой.

— Всё это исчезнет, Фолл, — улыбнулась ему Мира. — Чума… Обращает живых существ в сосуды с серым эфиром. Как только я наберу достаточно энергии, я смогу сделать то, чего желаю. Я оберну всё вспять. Ты будешь жить — там, в своём мире… Живой и здоровый. Без… Без Крэйна. Без Сада. Без меня.

— Ты сошла с ума… — тихо произнёс Фолл. — Мира, ты творишь чистое зло! Очнись!

— Какая разница? — пожала плечами волшебница. — Всего этого не будет, когда я закончу с заклинанием. Не будет героев, не будет катастрофы. Всё будет так, как должно было быть изначально.

— Зачем? — отчаянно прокричал первый герой. — Мира, почему тебе так важно всё это вернуть? Неужели ты боишься, что мы не справимся?

— Дурак ты, — вздохнула с болью в голосе Мира. — Я люблю тебя, Фолл. Я делаю это только ради тебя. И чтобы мне самой не было так больно, как сейчас.

Фолл замолчал, смотря на улыбавшуюся чародейку. В её улыбке и взгляде сквозила такая вселенская тоска, что первый герой почти сразу понял, что всё, что сказала только что его подруга — чистая правда. Он не замечал в упор то, что было на поверхности. Это его вина. Если бы он только сказал ей что-то тогда, перед уходом. Если бы только не делился чувствами по поводу жизни в Крэйне… Что ж, что сделано, то сделано. Миру нельзя было переубедить — она видела каждое своё действие как нечто, что в дальнейшем исчезнет. Чего в дальнейшем не будет существовать. Она не остановится ни перед чем — всё-таки Фолл её знал хорошо. Даже слишком хорошо.

Однажды поставив перед собой цель, Мира добьётся её всем средствами, даже если для этого потребуется отдать собственную жизнь.

— Прости, Мира, — выдохнул первый герой, поднимая свой клинок. — На кону стоит весь мир. Я понимаю твои мотивы и признаю, что они в той или иной степени справедливы. Но здесь… Что цель, что средства — всё одно, дерьмо. Я дам тебе один шанс. Отступи. Забери отсюда чуму, освободи Ливиград. И… Для всех нас будет лучше, если ты покончишь с собой. Мы не можем давать катастрофе силу.

— Я… — Мира вздрогнула, услышав эти слова. Для неё не было ничего важнее того, что хотел сказать ей Фолл. И сейчас, когда он напрямую сказал, что миру будет лучше без неё, чародейка испытала тяжелейший удар. — Ничего. Всё исчезнет, и ты ничего не вспомнишь. Как будто и не было.

— Тогда я вынужден буду тебя остановить, — встал в боевую стойку Фолл. — Даже если буду должен вновь умереть здесь и сейчас.

— Фолл… — прошептала Мира. И тут же помотала головой, отбрасывая ненужные мысли. — Хорошо. Сразимся, раз ты так этого хочешь.

В её ладонях побежал, концентрируясь, серый эфир. Земля задрожала — так, что это ощущалось даже далеко от места их схватки — там, на одной из площадей помельче, по которой брёл Арт. Восстановив равновесие, он обеспокоенно посмотрел в сторону улицы, на которой остался Фолл. Мертвецов здесь практически не было, только остатки праздника, брошенные повозки, перевёрнутые ларьки и осколки стекла, валявшиеся повсюду. И, конечно, тела. Раздавленные в давке, возникшей во время вспышки чумы, обезглавленные ожившими трупами и разорванные ими же на части. Кровь блестела в бледном свете мерцавших магических фонарей, часть из которых покосилась, а часть не работала вовсе. Дома взирали на двигавшегося по краю площади парня мёртвыми чёрными окнами — никто из жителей не надеялся на спасение в собственном жилище.

Всё-таки умные люди. Понимают, что мертвецы легко вынесут даже крепкую дверь, навалившись всей толпой.

Арта переполняла уверенность. Пусть свет в его сердце погас, он знал, что идёт по пути, который выбрал сам. Не обязательно правильному, но по тому, в котором только он решает, как поступить. Избавившись от принципов, он ощутил себя, на удивление, свободным. Он размышлял о пути героя, как о единственно возможном для него. Но увидев, как приходится поступать, чтобы поступать правильно, так, как надо, убедился, что героем ему не быть. Фолл, был парень уверен, знал куда больше, чем говорил.

О героях.

И знал, что рано или поздно он, Арт, столкнётся с реальностью. Даже пытался подготовить его к этому — но парень всё равно оказался не готов. Правда, отойдя от шока, Арт убедил себя в одном — бежать он не станет. Убегать от собственных решений и от собственных поступков — путь кого угодно, но не его. Он спасёт мир — не как герой Арт, но как Артём. Просто человек.

Всего лишь человек.

Арт перешёл улицу, выходя на другую, что тоже вела к площади, которую он только что пересёк. К ней же вела улица, на которой они встретили те фигуры, похожие на катастрофу. Парень сразу увидел, что здесь скрывалось нечто странное и подозрительное — никто не смог бы не заметить огромное фиолетовое древо, пустившее корни в камень возле одного из окружённых забором зданий. Кто-то очень богаты жил там, а потому там имелась земля, необходимая растению. Оно возвышалось на чьим-то садом, выломав собой забор. И возле него, уже заприметив Арта, стояло одно тёмное создание. Арт стиснул зубы, ускоряя шаг.

Эфирное ускорение всё ещё держалось, поэтому в своей победе парень был уверен. Он столько тренировался — так когда же ему показать результат своего обучения? Если это древо — главный источник чумы, то устранив его, он избавится от заражения в городе и предотвратит ещё больше потенциальных жертв.

С этими мыслями Арт сократил дистанцию, подбираясь к стоявшему неподвижно существу. Как только Арт подошёл совсем близко, фигура двинулась, вставая посреди улицы. За её спиной виднелся клинок — довольно длинный, чем-то напоминавший любимый меч Йорана. Только сейчас парень заметил, что это существо куда "живее" тех, кого он встретил до этого — оно имело детализированное тело: кожаную броню, тонкие штаны и сапоги, даже кинжал на поясе. Вероятно, при жизни это был искатель приключений. И опытный — такое снаряжение явно стоило не копейки.

— Уходи, мальчик, — прогудел мужчина, мотая головой, словно предупреждая Арта. — Спасайся, пока можешь.

— Вы… Это вы распространяете чуму?

— Разуй глаза, — выдохнула фигура. — Разумеется. Это — её источник.

Арт окинул взглядом дерево, что, кажется, выросло за то время, что он шёл к нему. Чёрные листья становились крупнее, а серые ветви расширялись всё дальше, к небесам. И кажется, что на дереве вскоре должен был созреть плод. Арт не знал всей истории, но