Говорят, что он жесток, и может быть, это правда. Однако со мной он всегда был добр и нежен. Кроме того, в его жилах течет дворянская кровь, и он благороден, как лев!

Я ничего ей не ответил, хотя внезапно вспомнил о буканьере, происходившем из знатной ирландской семьи. Больше всего меня обрадовало то обстоятельство, что он относился к ней по-отечески, а не иначе.

Неожиданно я вспомнил давно забытую сцену — лодку, полную людей, которых мы взяли на борт неподалеку от Тортуги, и слова одной из женщин: «Мы должны благодарить Элен Таврел, спаси ее Господь! Это она заставила Хилтона дать нам в лодку воду и пищу, хотя он мог сжечь нас заживо вместе с кораблем. Может быть, она и пират, но сердце у нее доброе».

— Я умоляю тебя забыть о моих словах, — попросил я. — А теперь давай все-таки доберемся до нашего убежища, завтра оно может нам понадобиться.

Я помог ей подняться и подал шпагу. Она молча последовала за мной, и в полном молчании мы добрались до нашей скалы. У ее подножия мы ненадолго остановились.

Сказать по правде, ночью джунгли были фантастически прекрасны. К небу поднимались темные скалы, слышался шелест листвы, и деревья отбрасывали причудливые тени. Вода в ручье казалась посеребренной лунным светом, а по небольшому озерцу, в которое он впадал, пролегла лунная дорожка. Сама же луна в темном небе была похожа на круглый щит из белого золота.

— Отравляйся спать в пещеру, — сказал я ей, — а я устрою себе постель в этих кустах.

— А тебе здесь ничто не угрожает? — спросила она.

— Нет; никто не появится здесь до утра, а хищных зверей на этом острове я пока не встречал.

Молча она перешла через водопад и исчезла в пещере. Я устроился на мягкой траве среди кустов и почти мгновенно заснул. Последним моим воспоминанием было воспоминание о ее густых золотистых локонах и огромных серых глазах.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Кто-то тряс меня за плечо. Я потянулся, потом внезапно проснулся и сел, озираясь в поисках сабли или пистоли.

— Смею сказать, сэр, что спите вы крепко. Джон Гувер запросто мог бы подойти к вам и вынуть сердце из груди, и вы бы этого даже не почувствовали.

Начинало рассветать, а рядом со мной стояла Элен Таврел.

— Я хотел проснуться пораньше, — ответил я, зевая, — но, наверное, очень устал после вчерашнего. У тебя, должно быть, и тело, и нервы из стали.

Ее лицо дышало свежестью, будто она вышла из уютной спальни. Сказать по правде, немногие женщины способны пережить такие приключения, после этого провести ночь на голом песке в пещере и притом наутро остаться привлекательными.

— Давай завтракать, — предложила она. — Правда, выбор блюд у нас с тобой невелик, но мне помнится, ты что-то говорил о фруктах?

Позже, уже за едой, она вдруг сказала:

— Мое сердце кровью обливается при мысли о том, что Джон Гувер может найти сокровища Могара. Мне приходилось ходить в плавание с Роджером О'Фаррелом, с Хилтоном, Хансеном и даже с ле Баном, но Гувер — первый капитан, посмевший оскорбить меня.

— Он не найдет сокровищ, — отозвался я, — просто потому, что их здесь нет.

— Ты обошел весь остров?

— Да, я только не пытался пройти в глубь непроходимых восточных болот.

Ее глаза загорелись.

— Подумай сам: если бы сокровища было легко найти, до них давно бы кто-нибудь добрался. Уверяю тебя, они спрятаны именно где-то среди этих болот! Послушай-ка меня. Солнце еще не взошло, и Джон Гувер со своими дружками наверняка пьянствовали всю ночь и еще не скоро проснутся после этого. Мне хорошо известны их привычки, и они даже ради сокровищ не станут их менять! Давай-ка отправимся к этим болотам и попробуем найти сокровища.

— Зачем лишний раз испытывать Провидение? — возразил я. — К чему нам убежище, если мы не собираемся в нем отсиживаться? Нам повезло, что нас до сих пор не нашел Гувер, но если мы уйдем отсюда и отправимся через лес, мы наверняка не избежим встречи с ним.

— Если мы будем сидеть здесь, как крысы, он в конце концов нас обнаружит. Я не сомневаюсь, что мы сможем осмотреть болото и вернуться сюда до того, как он очнется, а даже если и нет — он не умеет тихо пробираться по лесу, его слышно издалека, словно бизона. Мы не встретимся с ним, а если и увидим его, всегда успеем скрыться в лесу. — Она вздохнула. — Если бы здесь оказался Роджер О'Фаррел…

— Ну, раз уж ты вспомнила Роджера О'Фаррела, — теперь вздохнул я, — мне придется согласиться с любым самым безрассудным твоим планом. Тогда не будем мешкать.

— Вот здорово! — воскликнула она, по-детски захлопав в ладоши. — Мы непременно найдем эти сокровища! Я так и вижу перед собой блеск всех этих бриллиантов, и рубинов, и сапфиров, и изумрудов!

Когда мы по скалам вышли в широкое ущелье и по нему добрались до густого леса, простиравшегося на восток, заря еще только занималась. Таким образом, за два дня мы прошли почти через весь остров — пираты высадились на западном берегу, а болото лежало на востоке.

Какое-то время мы шли молча, потом я спросил:

— А как выглядит О'Фаррел?

— Он отлично сложен и выглядит, как король. — Она окинула меня критическим взглядом. — Он выше тебя, но не такой могучий. Его плечи будут, пожалуй, пошире твоих, а вот грудь не такая широкая. Лицо у него решительное, и он всегда гладко выбрит. Волосы у него такие же черные, как у тебя, хотя он уже не молод. И еще у него прекрасные серые глаза, как стальные. У тебя тоже серые глаза, но ты смуглый, а у него белая кожа. Впрочем, если тебя побрить и хорошо одеть, то ты будешь выглядеть неплохо, даже рядом с капитаном О'Фаррелом. Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— А я думала, ты старше. Мне двадцать.

— Ты выглядишь моложе, — ответил я.

— У меня богатый жизненный опыт, — заявила она. — А теперь, сэр, нам лучше замолчать, на тот случай, если где-нибудь в этом лесу обитают разбойники.

Чем дальше мы продвигались на восток, тем гуще становился лес. В одном месте через нашу тропу переползла змея, и девушка, вздрогнув, на миг замерла. Отважная, как тигрица в обращении с мужчинами, она оказалась просто женщиной в отношении всяких тварей.

Наконец мы вышли к болоту. Теперь остановился я.

— Отсюда начинаются болота, которые тянутся на восток до самого моря. Видишь, впереди стеной стоят деревья, покрытые мхом и обвитые лианами? Ты еще не хочешь отказаться от своей безумной затеи?

Вместо ответа она взглянула на меня презрительно. Об этом путешествии через болото я не люблю вспоминать. Мне пришлось прорубать саблей дорогу сквозь бамбук и толстые лианы, и чем дальше мы шли, тем глубже наши ноги вязли в чавкающей жидкой грязи. Потом лес поредел, бамбук пропал, и перед нами оказались только заросли камыша выше нашего роста, среди которых темнели окна болотной жижи. Мы продолжали двигаться вперед, время от времени проваливаясь по пояс в болотную воду. Элен отчаянно ругалась, понимая, что останется от ее изысканного наряда, а я старался беречь силы. Дважды мы проваливались так глубоко, что нам с огромным трудом удавалось выбраться на твердую землю. Я сказал — на твердую землю? Нет, под ногами у нас была все та же омерзительная хлюпающая жижа.