— А вот я скучаю по Петунье. Той мопсихе, которую ты оставила у меня дома, — сказала Роуз.

— О, верно, верно, — оживилась Мэгги. — Как она?

— Нормально, — коротко ответила Роуз, сразу вспомнив и брошенную собаку, и хаос в квартире, и непереносимую сцену животного совокупления сестры с Джимом Денверсом.

Она почистила зубы, умылась и легла, стараясь отодвинуться как можно дальше от Мэгги.

— Только не лягайся, — предупредила сестра. — И вообще, держись от меня подальше.

— Без проблем, — откликнулась Роуз. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Тишина, нарушаемая только лягушачьим кваканьем. Роуз закрыла глаза.

— Так, значит, ты выходишь за Саймона Стайна? — спросила Мэгги жизнерадостно.

Роуз застонала. Она совсем забыла дурацкую привычку Мэгги: заявить, что ложится спать, выключить свет, зевнуть, потянуться, пожелать доброй ночи, и, когда ты уже начинаешь клевать носом, снова завести беседу.

— Разве мы не обсудили все за ужином?

Но Мэгги уже несло.

— Я видела его на вечеринке, — сообщила она. — Остроумный парень, хоть и коротышка, но классный. Расскажи, какую свадьбу вы собираетесь устроить?

— Очень скромную, — обронила Роуз, решив, что чем короче ответы, тем спокойнее. — Сидел помогает…

— О, только не это. Значит, жди проблем. Помнишь свадьбу Марши?

— Смутно. Я была только на церемонии.

Предусмотрительная, как всегда, Сидел назначила свадьбу как раз на тот уик-энд, когда Роуз сдавала выпускные экзамены в юридической школе. Она дождалась, пока новобрачные произнесут обеты, и ушла домой заниматься.

— О Боже! — выдохнула Мэгги. — Это следовало бы показать по телевизору, в шоу «Худшие свадьбы в истории Америки».

— Но я видела снимки, и, по-моему, все было чудесно.

Еще говоря это, Роуз вдруг заподозрила, что не все было так гладко и что на свадьбе произошло нечто такое, о чем отец и Сидел старались не упоминать.

— А ты не обратила внимания, что на снимках не видно ног гостей? — усмехнулась Мэгги.

— Не помню…

— Так я тебе скажу, в чем дело. Свадьбу устроили на газоне позади того шикарного загородного клуба, верно?

— Силвер-Глен.

— Силвер-Глен, Силвер-Лейк, короче, что-то серебряное, — нетерпеливо буркнула Мэгги. — Живописное местечко: сады, газоны, если не считать того, что столы стояли прямо на земле, под тентом, а поливальная установка испортилась, и земля превратилась в грязь. Шесть дюймов жидкой грязи. Ножки столов стали проваливаться, погода была ужасно холодная…

— Не может быть! — ахнула Роуз.

— Еще как может, — злорадно заверила Мэгги. — Моя Марша все глаза выплакала в ванной комнате. Хлюпала носом и подвывала: «Мой лучший день испорчен! Испорчен!»

— О Боже! — Роуз ощутила легкую тошноту и некоторую долю сочувствия к Моей Марше.

— Но и это еще не все. Сидел забыла нанять парковщика машин, так что кому-то из гостей приходилось то и дело выбегать, чтобы отогнать очередной автомобиль. Мало того, меня забыли упомянуть в списке гостей, так что пришлось сесть с оркестром и питаться готовым ленчем, вместо того чтобы пировать с остальными.

Роуз решила, что отсутствие имени Мэгги в плане размещения гостей было не случайным, но предпочла промолчать.

— Короче говоря, фильм ужасов, — весело заключила Мэгги. — Зато имелся бесплатный бар, и я от души наслаждалась коктейлями.

— Верю.

— А потом устроили парад пьяниц, и я всем заправляла, — похвасталась Мэгги.

— А тебе тогда уже исполнился двадцать один?

— Не совсем. Так что еще?

— В общем, почти ничего, — протянула Роуз. Конечно, это было не так, но зачем рассказывать Мэгги о дурацком «девичнике», о ссоре с отцом, о встрече с Джимом Денверсом? Ей еще предстояло выяснить, что явилось причиной чудесного преображения Мэгги в порядочную, скромную, работящую, уважающую престарелых обитательницу «Голден-Эйкрс».

— Расскажи побольше о свадьбе. У тебя будут подружки?

Последовало короткое, скованное молчание.

— Наверное, только Эми. И ты тоже. Если захочешь.

— А ты? Ты хочешь?

— Мне, собственно, все равно. Если пожелаешь, я не против.

— Но это твоя свадьба, — возразила Мэгги, — и тебе не должно быть все равно.

— Все мне только об этом и твердят.

— Что же, — сухо буркнула Мэгги, — тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Тишина.

— Роуз? Слушай, Роуз, не принесешь мне стакан воды с кубиком льда? Пожалуйста.

— Сама принесешь, — отрезала Роуз, но все же встала, сообразив, что забыла эту мелочь: она всегда приносила Мэгги воду на ночь. С самого детства. И даже когда Мэгги жила у нее. Скорее всего так будет продолжаться и через пятьдесят лет, когда они обе переживут мужей, оставят работу и переберутся в очередной вариант «Голден-Эйкрс» образца шестидесятых годов двадцать первого века. Роуз по-прежнему будет приносить младшей сестре стакан воды с одним кубиком льда…

Вернувшись, Роуз увидела, что на подушке что-то поблескивает. Она с опаской присмотрелась к незнакомому предмету, испугавшись, что это какой-то неизвестный жук. Но это оказался обернутый фольгой кусочек шоколада.

— Как в лучших отелях, — объяснила Мэгги.

— Спи уже, — посоветовала Роуз.

— Ладно-ладно, — пообещала Мэгги, но перед тем как закрыть глаза, положила шоколад на тумбочку, чтобы это было первым, что, проснувшись, увидит сестра.

Элла, которая все это время затаив дыхание прислушивалась к их разговору, облегченно улыбнулась и рухнула на постель. В мозгу вертелись десятки вопросов. Что за история с Сидел? Кто такая Моя Марша? Почему Роуз так неохотно общается с Мэгги? Почему Мэгги из кожи вон лезет, чтобы угодить старшей сестре? Неужели Роуз действительно не хотела приглашать Мэгги на свадьбу? И пригласит ли Эллу?

В чем тут дело? Наверняка была веская причина для того, чтобы Мэгги сбежала в Принстон. Причина, по которой десять месяцев не разговаривала с сестрой.

Прав Льюис, который твердит, чтобы она не торопилась и дала девочкам время освоиться.

— Я постараюсь, — прошептала Элла, посылая воздушный поцелуй той стене, за которой спали ее внучки.

Роуз сунула руку в перчатке в кастрюлю с вареными индюшачьими ножками, вынула одну и принялась снимать мясо с костей.

— Спасибо, что решила помочь, — кивнула занятая чисткой моркови Элла. Женщины стояли в комнате отдыха синагоги, где каждую пятницу раздавали ужин бездомным. — Не тяжело?