Шекспир пригубил из бокала.

– А сэр Уолтер?

– Он вернулся в Тауэр. Уверен, ему не понравится, если об убийстве колонистов Роанока будут судачить на каждом углу, ибо это грозит ему еще более опасным положением, а его жалованная грамота от королевы обратилась в прах.

– Сэр Роберт, вы хотите, чтобы все об этом узнали?

– Я не настолько глуп, Джон.

Шекспир размышлял о том, как похожи сэр Френсис Уолсингем и его новый начальник. Они оба были необычайно осторожны. В их мире тайных агентов знание было всем и ревностно охранялось. Сесил не хотел, чтобы даже слово об убийстве колонистов долетело до чужих ушей. Рэли нужно освободить, и их с Эссексом соперничество усилится. Таким образом удастся ослабить их обоих, освобождая путь Сесилу. А для этого Элеонора Дэйр должна замолчать.

– Элеонора останется в Северных землях, – заверил его Шекспир. – Она живет с матерью моей супруги, и все, что ей нужно, это чернила, перья и пергамент для рисования. Уверен, она жаждет лишь покоя и уединения.

– И мы закроем глаза на смерть господина Макганна. Как насчет ее деверя?

– Фоксли Дэйр продолжает настаивать на том, чтобы его брата признали покойным, дабы они с племянником могли унаследовать собственность. Ему ни к чему встречный иск. И вообще, кто поверит человеку с репутацией растлителя гусынь?

Сесил даже не улыбнулся.

– Главное, что Макганн мертв. Теперь очевидно, насколько широко распространилось его влияние и каким губительным оно было. Во времена господина секретаря подобную тварь уже давно раздавили бы. Ваша задача, Джон, не допустить, чтобы в королевстве заправляли подобные люди.

Шекспир уже задумывался над ролью Макганна в этом деле. Он был втулкой смертоносного колеса, спицы которого калечили людские судьбы и несли смерть: трагедия колонистов Роанока; снабжение Эссекса деньгами, когда тот задумал предательство; Кристофер Морли, Уинтерберри и семейство Ле Невов. И спицы этого колеса вели к Макганну. Но Шекспир продолжал размышлять о событиях, ставших причиной всего этого, безжалостное убийство жены Макганна у небольшого скалистого ирландского утеса, известного как Смервик. Он спросил Сесила, верно ли заявление о том, что Рэли запятнал свои руки кровью.

– Думаю, что да, – ответил Сесил. – Отец рассказывал, что Рэли устраивал все эти убийства с необычайной жестокостью, наблюдая, как его солдаты ударами меча по шее и в живот расправлялись с шестью сотнями безоружных и связанных мужчин и вешали беременных женщин. То были жестокие дни. Единоутробный брат Рэли, Хамфри Гилберт, приказал выложить отрубленные головы ирландцев вдоль тропинки, что вела к его палатке. Кроме того, я слышал, что, поймав ирландца, который хотел стащить из английского лагеря ивовые ветви, Рэли потребовал от него ответа, для чего они ему. «Вешать англичан-наглецов», – ответил ему тот человек. Рэли приказал немедленно повесить вора, сказав, что эти ветви ему самому пригодятся, чтобы вздернуть заносчивого ирландца. Меня воротит от подобных вещей, поэтому я всей душой за мир, а не за войну. И вы – тоже, Джон, когда соглашаетесь помогать мне. Вы это понимаете?

– Я целиком и полностью с вами согласен, сэр Роберт. Кроме…

– Кроме того, что я прибегаю к услугам господина Топклиффа. Полагаю, вы сталкивались с той же проблемой, когда работали на господина секретаря Уолсингема.

Гнев переполнял Шекспира.

– Сэр Роберт, скажу прямо, этот человек пытался заманить в ловушку мою супругу. Топклифф получает удовольствие, пытая людей. Он изнасиловал молодую женщину из семейства Беллами, вступил в сговор с мерзким Морли. Хочу сказать, что Топклифф хуже любого из врагов Англии.

– Сядьте, Джон, – приказал Сесил. – Я разделяю ваши чувства. И все же…

– Здесь не может быть никаких «все же, сэр Роберт.

– И все же господин Топклифф мне нужен, как он был нужен господину секретарю. Сомнений в его преданности короне или Англии нет.

– Это человек, который не гнушается ни пытками, ни насилием, ни убийством.

– Хватит, Джон. Сядьте. – Голос члена Тайного совета стал тише. – Пожалуйста, выслушайте меня. Мы – в безвыходном положении. Следующей весной или летом испанцы приведут к нашим берегам еще более мощный флот. Испанские шпионы, словно черви, проникают в страну, вгрызаясь в само тело Англии. Наша задача – остановить их. В этом деле вы мой лук, Джон, но Топклифф – это отравленный ядом наконечник моих стрел.

Сесил, маленький, педантичный и спокойный, никогда не терял самообладания. Их глаза встретились. Наконец, Сесил улыбнулся и протянул руку в знак дружбы.

– Да ладно, Джон, мы нужны друг другу. Давайте побеседуем о чем-нибудь более приятном. Например, о великолепном будущем Англии. Вы мне нужны, полагаю, что и вам без меня не обойтись.

Я в долгу перед многими людьми, помогавшими мне неисчислимое количество раз. Особенно мне хотелось бы поблагодарить своего агента Терезу Крис и своего издателя Кейт Паркин за их бесценные советы и безграничную поддержку. Также я хочу поблагодарить токсиколога, профессора Роберта Форреста (любые неточности – на моей совести, а не на его); Джин Брей, архивариуса из замка Сьюдли; Коузи Бейгот Джьюитт из Блитфилд-Холл; и, как всегда, мою супругу Наоми.

Особенно полезными оказались следующие издания: P.M. Handover «Arbella Stuart»; P.M. Handover «The Second Cecil»; Robert Lacey «Robert, Earl of Essex»; Sarah Gristwood «Arbella: England's Lost Queen»; Ian Dunlop «Palaces & Progresses of Elizabeth I»; Judith Cook «Dr Simon Forman: A Most Notorious Physician»; Karen Ordahl Kupperman «Roanoke: The Abandoned Colony»; Lee Miller «Roanoke: Solving the Mystery of England's Lost Colony»; Sylvia Freedman «Poor Penelope»; Sally Varlow «The Lady Penelope»; E.M. Mclnnes «St Thomas' Hospital»; Mary S. Lovell «Bess of Hardwick: First Lady of Chatsworth»; Raleigh Trevelyan «Sir Walter Raleigh»; Robert Lacey «Sir Walter Ralegh».

Королеве Елизавете в этом романе отведена небольшая роль, и все же ее отношения с 24-летним Робертом Деверё, графом Эссексом, – центральный элемент романа и конца самой эпохи Тюдоров.

Чего хотела 58-летняя королева от этого амбициозного, но безнадежно глупого молодого человека? Да, он был обаятельным красавцем, но кроме того, полагаю, ей нравилось дразнить его красавицу-мать Летицию, кузину, которую она презирала за то, что та вышла за мужчину, которого любила королева, за Лестера, словно хотела сказать: «Быть может, ты и заполучила Лестера, но твой сын – мой».

А чего Эссексу было нужно от Елизаветы? Деньги, ибо ему отчаянно не хватало наличных, и ему была нужна власть. Да, он хотел оказаться на ее месте, ради чего он в 1601 году предпринял жалкую попытку переворота.

На суде сэр Роберт Сесил вынес обвинение: «Вы пытались низложить королеву. Вы хотели стать королем Англии». Граф Нортумберленд в защиту Эссекса заявил, что «он все эти годы носил в сердце корону Англии».