Всем без исключения.

– Меня там вообще не было, – рассказывал я доктору Брейтуэйту. – Вот какой версии я решил придерживаться, и опровергнуть ее мог только один человек.

– Медсестра, – догадался Эд. – Дженни Ноултон.

– Я решил, что у нее нет другого выбора, кроме как помочь мне. Мы должны были обеспечить алиби друг другу и могли это сделать, заявив, что уехали из «Козьей горы» вместе, когда Джейкобс начал нести бред об отключении системы жизнеобеспечения Мэри Фэй. Я не сомневался, что Дженни согласится, хотя бы ради того, чтобы я молчал о ее участии во всем этом. У меня не было номера ее сотового, но я знал, что у Джейкобса он точно есть. Его записная книжка лежала в люксе, и там наверняка имелся ее номер. Я позвонил – и включилась голосовая почта. Я попросил Дженни мне перезвонить. Номер Астрид тоже там был, и я набрал его.

– И вас снова переключили на голосовую почту.

– Да. – Я закрыл лицо руками. К тому времени Астрид уже не могла прослушивать голосовые сообщения. – Да, все верно.

А случилось вот что. Дженни на гольф-мобиле добралась до курортного центра, там пересела в свой «субару» и помчалась не останавливаясь в Маунт-Дезерт. Она хотела побыстрее вернуться домой. То есть к Астрид, которая, конечно же, ждала ее. Их тела нашли у входной двери. Судя по всему, Астрид перерезала горло своей «партнерше» ножом для разделки мяса, как только Дженни вошла. А потом этим же ножом полоснула себя по запястьям. Крест-накрест, совсем не оптимальным способом… но с такой силой, что достала до кости. Я представляю их тела в лужах крови, представляю, как сначала зазвонил телефон Дженни в сумочке, а потом телефон Астрид возле подставки для ножей. Я не хочу видеть эту картину, но ничего не могу с собой поделать.

Не все исцеленные Джейкобсом убили себя в следующие два года, но очень многие. Не все забрали с собой близких, однако человек пятьдесят это сделали – я знаю это благодаря расследованию, которое мы провели вместе с Эдом Брейтуэйтом. Он хотел бы считать это простым совпадением. Но не может, хотя не соглашается с моим выводом из этой череды безумия, самоубийств и убийств: Царица требует жертв.

Патриция Фармингдейл, та женщина, что сыпала себе соль в глаза, восстановила зрение в достаточной степени, чтобы задушить своего престарелого отца в постели, а затем пустить пулю в лоб сначала мужу, а потом и себе. Пожиратель земли Эмиль Кляйн застрелил жену и сына, после чего пошел в гараж, облился бензином из газонокосилки и чиркнул спичкой. Алиса Адамс, исцеленная от рака на сеансе возрождения в Кливленде, зашла в мини-маркет с винтовкой AR-15, позаимствованной у своего парня, и открыла стрельбу, убив трех случайных покупателей. Когда в магазине винтовки кончились патроны, она вытащила из кармана короткоствольный револьвер 38-го калибра и выстрелила себе в рот. Маргарет Тремэйн, одна из исцеленных пастором Дэнни в Сан-Диего (от болезни Крона), выбросила маленького сына с балкона своей квартиры на девятом этаже и прыгнула вниз сама. По словам свидетелей, во время полета она не издала ни звука.

А затем пришла очередь Эла Стампера. О нем вы, наверное, знаете – не заметить кричащих заголовков таблоидов в супермаркетах было просто невозможно. Он пригласил обеих бывших жен на ужин, но одна из них – по-моему, вторая – задержалась из-за пробок, что и спасло ей жизнь. Когда она вошла в открытую дверь дома Стампера в Уэстчестере, то увидела жену номер один привязанной к стулу с размозженной головой. Бывший солист группы «Vo-Lites» вышел из кухни, размахивая окровавленной бейсбольной битой, к которой прилипли волосы. Жена номер два с криком бросилась из дома, а Стампер погнался за ней. На середине улицы он упал и скончался от сердечного приступа. Что неудивительно при его комплекции.

Я уверен, что знаю далеко не обо всех случах, поскольку «исцеленные» разбросаны по всей стране и все эти случаи вписываются в картину бессмысленного насилия, захлестнувшего повседневную жизнь Америки. Бри, возможно, обнаружила бы и другие, но она бы не стала мне помогать, даже если бы не была замужем и жила в Колорадо. Бри Донлин-Хьюз больше не хочет иметь со мной ничего общего, и я ее понимаю.

Накануне прошлого Рождества Хью позвонил матери Бри и попросил ее зайти к нему в офис в большом доме. Он сказал, что приготовил для нее сюрприз, и не обманул. Он задушил свою старую любовницу шнуром от настольной лампы, притащил тело в гараж и усадил на пассажирское сиденье винтажного «линкольна-континентала». Потом сел за руль, завел двигатель, включил радиостанцию с роком и покончил с собой, надышавшись угарным газом.

Бри знает, что я обещал держаться от Джейкобса подальше… И знает, что я солгал.

– Допустим, все это правда, – сказал Эд Брейтуэйт на одной из наших последних встреч.

– Весьма благородно с вашей стороны, – отозвался я.

Он улыбнулся и продолжил:

– Из этого все равно не следует, что ваше видение той адской загробной жизни было истинным. Я знаю, что оно до сих пор мучает вас, Джейми, но подумайте о людях – включая автора книги Откровение Иоанна Богослова с острова Патмос, – которым являлись видения ада и рая. Старики… старухи… и даже дети рассказывают о том, что им удалось увидеть по ту сторону. «Рай и правда существует» – вот что сказал ребенок, который едва не умер в четырехлетнем возрасте…

– Колтон Берпо, – согласился я. – Я читал про это. Он рассказывает о лошадке, на которой может ездить только Иисус.

– Можете смеяться сколько угодно, – пожал плечами Брейтуэйт. – Видит Бог, это и правда может показаться смешным… Но Берпо встретил там сестру, умершую при рождении, о существовании которой ничего не знал. Это достоверные данные. Такие же достоверные, как и все эти убийства-самоубийства.

– Многочисленные убийства-самоубийства, – поправил я, – а в случае с Колтоном речь идет только о его сестре. Вся разница в порядке чисел. Я никогда не изучал статистику, но знаю об этом.

– Я с удовольствием соглашусь, что видение малыша – эти сцены из загробной жизни – было ложным, поскольку это подтверждает мой тезис, что ваше видение разрушенного города, существ, похожих на муравьев, черного бумажного неба было таким же ложным. Вы понимаете, к чему я клоню?

– Да. И я бы многое отдал, чтобы вы оказались правы.

Еще бы! Да и кто бы на моем месте поскупился? Потому что каждого мужчину и каждую женщину ждет смерть, и сама мысль о том, что мы попадем в место, которое я видел, не просто омрачила мою жизнь – она сделала ее эфемерной и не важной. Причем не только мою, а жизнь каждого человека. И я не устаю повторять мантру, которой начинаю и заканчиваю каждый прожитый день.

Царица солгала.

Царица солгала.

Царица солгала.

Иногда я даже начинаю в это верить… но есть причины, по которым не могу поверить окончательно.

На то есть основания.

Перед возвращением в Недерленд, где я узнал, что Хью покончил с собой после убийства матери Бри, я заехал в отчий дом в Харлоу. На то имелись две причины. Когда полиция обнаружит тело Джейкобса, она может связаться со мной, чтобы выяснить, как я проводил время в штате Мэн. Это казалось важным (хотя полиция так этого и не сделала), но главной причиной было другое – я надеялся найти утешение в родном для меня месте среди любящих людей.