Искренне ваш,

Лео Торнбери.

Джереми вернул письмо в папку, которая лежала у него на коленях, и теперь Дэниел ждал, что Заслуженный Редактор посмотрит на него тем строгим взглядом, который он приберегал для особо серьезных проступков. Вместо этого, когда Джереми поднял голову, Дэниел с удивлением заметил в его глазах смех.

– Позволь мне рассказать тебе одну историю, – начал он. – Давным-давно, когда я еще был помощником редактора в одной дневной газете, я ужасно влюбился в одного парня. Музыканта, как оказалось. Контрабас, знаешь ли. Очень талантливый. Вскоре после того, как я его встретил, газета решила провести конкурс, призом в котором был ящик чудовищно дорогого шампанского.

Джереми сделал паузу, чтобы выловить и съесть листик мяты из своего пунша.

– Продолжайте, – поторопил Дэниел.

– Итак, ты должен запомнить, что это все было очень давно. Все было не так упорядоченно, как сейчас. Когда были собраны все заявки на конкурс, мне просто вручили мешок с письмами и велели вытащить один. Насколько я помню, я вытащил заявку некоей миссис Дж. Фиппс. Странно, не правда ли, какие вещи могут храниться в закромах памяти. Миссис Дж. Фиппс была, эм, настоящим победителем. Но по странному стечению обстоятельств, когда результаты конкурса были опубликованы, победителем был назван, – тут Джереми озорно подмигнул, – молодой контрабасист из Александрия Парк.

Дэниел был ошарашен.

– Но…

– Конечно, он, наверное, даже не принимал участия в этом конкурсе. Но едва ли он стал бы отказываться от ящика шампанского, – продолжил Джереми. – И кто-то должен был позвонить ему, чтобы договориться о доставке приза.

– Так, значит, вы и он?..

– Да, да. Моя маленькая афера увенчалась успехом. Но особой пользы мне это не принесло. Наши отношения были катастрофой с начала и до конца! Но после разрыва я решил немного отдохнуть и подлечить израненное сердце. И рядом с кем, как ты думаешь, я сидел в самолете?

Джереми обернулся к Грэму, который поливал погибающие от жары гортензии.

Дэниел уставился на Джереми.

– А вы никогда не думали, что то, что вы сделали… неправильно?

– С определенной точки зрения, да, конечно. Но в более широком смысле, Дэниел, трудно судить о таких вещах. Может быть, упустив приз, миссис Фиппс лишилась ночи-другой веселья и романтики. А может быть, наша миссис Фиппс была безнадежной алкоголичкой, и ящик шампанского лишь ускорил бы ее смерть от цирроза печени. Может быть, я оказал ей услугу. Кто знает?

Дэниел вздохнул.

– Так что, по-вашему, я должен делать?

– Ты о Жюстин? – уточнил Джереми.

Дэниел кивнул.

Джереми снисходительно улыбнулся.

– Дай ей еще один шанс, Дэниел. Не думаю, что тебе придется пожалеть об этом.

Водолей

Марджи МакГи проснулась с первыми лучами солнца, позолотившими океан листвы, который раскинулся за бортом ее лодки – деревянной платформы, сооруженной в ветвях гигантского болотного эвкалипта в шестидесяти метрах над землей. Сегодня было 14 февраля, а значит, шел сто тридцать седьмой день ее сидячей забастовки на дереве.

Она выползла из спальника, сразу же закутавшись в пуховик, а затем взялась за приготовление утренней чашечки чая. Хотя нос у нее онемел от холода, а спину тянуло после проведенной на тонком матрасе ночи, Марджи расплылась в улыбке, услышав трели встречающих рассвет птиц. Пока она заливала чайные листья на дне маленького эмалированного чайничка, в голове у нее сложилось хокку.

«туман поутру

стремится услышать

малиновки песнь»

Марджи уселась на край платформы, спустив ноги вниз, словно с мостков над озером. Никто не проложит асфальт в этом раю. Не в ее смену.

Шарлотта Джунипер попала в час пик, оказавшись в потоке людей, едущих из спальных районов в центр, и пару кварталов до офиса сенатора зеленых Дейва Грегсона прошла пешком. Сам Дейв добрался до работы час спустя и сразу же отправился на крошечную кухоньку, чтобы сварить себе кофе.

Хоть они и жили вместе, Дейв с Шарлоттой решили, что лучше будет приезжать на работу порознь, уезжать с работы в разное время и всяческими способами поддерживать перед коллегами хлипкую легенду, что их отношения носят строго профессиональный характер. Но в это утро все сотрудники офиса отсутствовали: кто-то уехал в отпуск, кто-то отправился по делам, кто-то заболел. Шарлотта знала, что это редчайшая возможность.

Она украдкой скользнула в кухоньку и заперла за собой дверь. Хотя щелчок замка и предупредил Дейва о появлении Шарлотты, та оказалась слишком стремительной. Он все еще стоял у кухонного стола, с банкой кофе в одной руке и ложкой в другой, когда она сзади резко, как атакующая змея, сунула руку ему между ног.

Дейв почувствовал – даже сквозь ткань брюк – как ее ногти слегка впиваются в его мошонку.

– Просто хочу, чтобы ты знал, Дейв Грегсон, – заявила она, – если ты хоть раз мне изменишь, первым делом я надену на твои яйца одно из тех маленьких зеленых колечек, которыми фермеры кастрируют баранов. Болеть будет недолго, а потом твои колокольчики просто ссохнутся и… отпадут.

– А вторым? – спросил он.

– Я, – ответила Шарлотта, – начну носить трусы на работу.

Сразу после обеда, Ферн Эмерсон, оставив «Приветливый лепесток» в надежных руках Брайди, внесла тяжелую картонную коробку в кафе Рафаэлло на Дюфрен-стрит. Она поставила коробку на свободный столик и открыла ее. Оттуда сразу полезла пузырчатая пленка.

– Эти, – сказала она Рафаэлло.

Тот поджал губы. Почесал затылок.

– Ты уверена? Это ведь для твоей помолвки? И ты выбрала фарфор со свадьбой принца Чарльза и принцессы Дианы?

Ферн радостно кивнула.

Раф с беспокойством пробежал по редеющим темным волосам рукой.

– Но, учитывая то, о каком количестве гостей мы говорили, здесь его слишком мало. На всех не хватит.

Похоже, у Рафа отлегло от сердца, когда он смог привести этот неоспоримый аргумент.

– Вообще-то, – возразила Ферн, указывая на минивэн Калеба, припаркованный перед входом в кафе, – там, откуда я его взяла, осталось намного больше.