— Брось, ворюга! Ну ты и наглец!

Тот огрызнулся в ответ, но добычу не выпустил.

Подскочив к зверю, замахнувшись, Янис огрел его по затылку тяпкой. Не ожидая такого поворота событий, тот выпустил улей, развернулся, ощерился клыками: больно! Янис ударил его второй раз. Попал по уху. Налетчик заревел, продолжая стоять, как боксер, защищаясь, замахал лапами. Третий удар пришелся по плечу. Это его разозлило. Ловко отбив тяпку мозолистой «ладонью», заложив на затылок уши, сипло выдыхая изо рта смрадом, медведь прыгнул на человека.

Все случилось так неожиданно, что Янис не понял, как оказался на земле под огромной тушей. Инстинктивно пытаясь защититься, вытянул левую руку. Резкая, парализующая боль пронзила тело от плеча. Хруст ломаемых костей. Брызнувшая фонтаном кровь. Клыкастая пасть готова сомкнуться на голове. Однако в последний момент медведь рявкнул, отпрянул назад. Спасительница Елка схватила его зубами за штаны, что есть силы, впилась клыками в ляжку. Обратившись к собаке, медведь освободил Яниса, повернулся спиной, подмял собаку под себя. Этого было достаточно, чтобы охотник выхватил револьвер и нажал на курок.

Янис стрелял быстро, точно, стараясь попасть в спину между лопаток. Резкие хлопки посылали пули в убойные места. Выстрел, второй, третий. Загребая под собой лапами, медведь рвал Елку. Четвертая пуля попала в позвоночник. Медведь осел, неловко завалился набок, повернул к нему голову с широко открытой пастью. Оставшиеся три пули полетели в рот.

Патроны кончились. Янис продолжал нажимать на курок. Щелкал до тех пор, пока не понял, что все кончено. Парализованный зверь, жадно хватая зубами воздух, загребая когтями траву, все еще пытался дотянуться до него. Постепенно ослаб, вытянулся во всю длину, откинул голову, затих. По спине пробежала судорожная, предсмертная дрожь. Из пасти вырвался последний утробный выдох. Медведь был мертв.

Разгоряченный схваткой, Янис подскочил, откинул револьвер в сторону, патроны заряжать некогда. Хотел схватить тяпку, ударить зверя по голове. Вдруг заметил, как странно болтается левая рука, будто веревка, из стороны в сторону. Подтянул к лицу ладонь, не слушается, завалилась плетью. Из-под рваного рукава увидел острую кость. Удивился, откуда она появилась? И только сейчас начал чувствовать подступающую боль. Вместе с ней из рваной раны ниже локтя закапала кровь. Схватил здоровой рукой за запястье, прижал к груди, не зная, что делать, стал озираться но сторонам.

За пнем, где стоял улей движение. Янис шагнул в сторону, увидел Елку. Судорожно перебирая передними лапами, она пыталась встать, подтягивая заднюю, обездвиженную часть тела. Из разорванной брюшины вывалились внутренности, волочатся по земле. Язык белый, глаза тусклые. Посмотрела на хозяина, как будто что-то хотела сказать, едва слышно затявкала. Он поспешил к ней, хотел помочь, но понял, что все бесполезно. Собака, вероятно, тоже предчувствуя свою близкую смерть, покорно опустила голову. Янис склонился над ней, быстро заговорил:

— Ах, ты моя… Сейчас я тебе помогу… Давай я тебя перенесу… Зашью…

Но та уже ничего не слышала. Качаясь из стороны в сторону, медленно легла на землю, со свистом глотая воздух, тяжело вздохнула и затихла. Забыв про руку, Янис пытался растормошить ее, гладил, звал, но все напрасно.

Как в страшном сне какое-то время смотрел то на собаку, то на медведя. Как такое могло произойти? За несколько минут все изменилось. Надежная подруга, разделявшая его одиночество и помогавшая в трудные минуты, лежит перед ним, разорванная когтями зверя. Он тоже ранен: сунул руку в пасть, а медведь ее перекусил.

Боль вернула к действительности. Парень сообразил, что надо перевязать рану, поспешил к избушке, нашел чистые тряпки. Кое-как одной рукой ремнем перетянул выше локтя мышцы, остановил кровь. С большим трудом сделал тугую повязку. Понимал, что раздроблены кости, их надо сложить, наложить дощечки, но все это сделать одному было невозможно. Также знал, что если постоянно держать руку перетянутой, она омертвеет. Ослабил ремень, тряпки тут же стали красными. Нет, так его надолго не хватит. Кровь выбежит, он умрет, и никто не поможет. Опять стянул ремень. Что делать? Надо как можно быстрее бежать к людям. Куда? К староверам. Если успеет.

Бросил все, даже не закрыл дверь в избушке, побежал по знакомой тропинке. Дорогу до переправы знает хорошо, но в деревне старообрядцев не был ни разу. До нее не так далеко, стоит только переплыть реку. Но как это сделать с одной рукой? Лучше об этом не думать. Было бы хорошо, если б там, на лодке, были Дмитрий и Андрей.

Каждый шаг отдавался резкой болью в руке. Долго бежать не получалось, пришлось перейти на быстрый шаг. Старался идти как можно мягче, ступая с пятки на носок. Мешали упавшие деревья и кустарники. Сначала перепрыгивал через препятствия, прорывался напрямую, но рана от прикосновений посторонних предметов заставила искать обходы. Это значительно задерживало передвижение.

Все же Янис продолжал идти по знакомой тропе, старался нигде не останавливаться, знал, что любая задержка недопустима. На ходу иногда слегка ослаблял ремень, чувствовал кровоток в онемевшей ладони. Пробовал шевелить пальцами. Конечность подчинялась сигналам, но каждое движение вызывало колики, от которых темнело в глазах. Вероятно, медведь перекусил не только кости, но и сухожилия.

Наконец-то вышел к устью Безымянки. Осмотрелся по сторонам. На Рыбной реке никого. Спустился к воде, хотел напиться. Отпустил сломанную руку, присел, правой ладонью несколько раз зачерпнул свежей воды, утолил жажду. Вроде хорошо, свежо, но внутри налилась непонятная тяжесть. Понял, что не стоит пить. Захотелось присесть под дерево, набраться сил. Все же пересилил себя, понял, если сядет, подняться будет тяжело. Отдыхать не стал, пошел дальше. Глядя на реку, с сожалением подумал: «Эх, плот бы сейчас. До переправы вниз по течению добрался бы быстрее, — и тут же осекся: — Какой плот с одной рукой? Им надо управлять. Вряд ли смогу…»

Впереди знакомая излучина, небольшой прижим. Чтобы его пройти, надо подняться на небольшую, около десяти метров, скалку. Раньше никогда ее не замечал, преодолевал одним рывком. Сейчас вдруг удивился, насколько она высока. Спустившись вниз, почувствовал странное ощущение в ногах, они мелко подрагивали, как после дальнего перехода, неприятно гудели, ослабели. Началась отдышка. Пришлось ненадолго остановиться, набраться сил.

За первым поворотом показался второй, за ним третий. Останавливаться приходилось все чаще. Сначала через каждые тысячу шагов, потом счет сократился до восьмисот. Догадался привязать руку к телу. Снял рубаху, связал рукава, перекинул через шею, кое-как положил в нее опухшую конечность. Правая рука теперь была свободна. На речной косе нашел палку, взял для посоха. Идти стало легче.

А вот, наконец-то, знакомый перекат. До места, где Дмитрий и Андрей рыбачат, еще шагать и шагать, но расстояние можно сократить. На противоположной стороне реки между горок невысокий перевал. Если по нему подняться, то дорога до староверческой деревни намного короче. Он здесь никогда не ходил, хотя много раз смотрел по карте, как быстрее добраться до поселения. Для этого надо переплыть на другой берег.