— Ты говорила мне это, когда тебя только назначили на «Завоеватель», — не принял ее объяснений ли Пазуа. — И когда подавала заявку на каждого экстрасенса. Когда-то я видел в этом смысл. Но твое развитие замедлилось, командир звездного флота. Как ты это объяснишь?

Анжа помрачнела.

— Враг изменился. Затар…

И внезапно умолкла, не желая, чтобы директор увидел каковы ее чувства. Ярость. Страстное желание. Он неправильно их интерпретирует — воспримет, как слабость, хотя в действительности все наоборот. Ее настойчивость в желании сломить Затара — это ее сила, ее эмоциональное убежище, страсть, которая подпитывает энергией само существование Анжи. Почему ли Пазуа встает между ней и ее победой? Это невыносимо, неприемлемо!

— Затар знает, что я делаю, — мягко сказала Анжа. У самой поверхности ее сознания присутствовал благоговейный трепет, и вполне оправданно: какой браксинец может предугадать ход экстрасенса? Перехитрить экстрасенса? — Затар понимает меня. Он учится обходить мои телепатические приемы. Он строит несуществующие планы, несущественные планы, действует так, чтобы запутать экстрасенса. И все это с намерением, которая обычно объясняется искренностью. Мне нужен еще один разум, способный его читать. Тот, который не связан моими… рамками.

— А твой враг не настроиться на нового человека? — подсказал директор.

Анжа закрыла глаза, она ненавидела этого человека.

— Вероятно настроится, — ответила она, сдерживаясь. — Но для этого потребуется время.

— Мне кажется, что пока ты занята разработкой нового типа военных действий, ты также создаешь новый тип врага. Разве это не грозит тебе провалом?

Это было так близко к философии кайрта, что Анжа удивилась, услышав подобное высказывание от директора. Сколько всякой информации она пустила на ветер во время их спора?

— Директор, эта Война есть забег, — пояснила она. — Постепенно мы подходим все ближе к Холдингу. Когда мы туда доберемся, изменятся все правила. Каждый новый элемент, будь он экстрасенсорный или стратегический, дает нам выиграть время, подводит все ближе к цели. Затар не экстрасенс, а значит должны быть ограничения в том, насколько он может предугадать наши действия!

— Второстепенные образы у тебя в сознании заставляют меня задуматься, правда ли это, — заметил ли Пазуа. — Но, все равно, боюсь, я должен отказать тебе. У меня много обязанностей, некоторые из них важнее. И одна из моих обязанностей — это защита экстрасенсорного общества.

— Значит, я представляю для него угрозу?

— Двое экстрасенсов погибли, работая под твоим началом. Это факт. Я не хочу терять других.

— Непременно ты должен выбирать?

— В случае Сиары ти — да. Он молод. Я уверен, что Война — это слово, которое звучит для него слишком заманчиво. Не уверен, понимает ли он, что именно ты от него просишь. Или каков риск. Двух смертей достаточно, Анжа лиу! Довольствуйся тем, что у тебя есть.

Анжа коснулась поверхностного сознания ли Пазуа и порадовалась тому, что там нашла.

— Ты в самом деле расстраиваешься из-за смерти твоих людей, директор? — вкрадчиво спросила она. — Или тебя гораздо больше беспокоит то, что оставшиеся в живых могут переметнуться на мою сторону?

Она явно ударила по больному месту. Директор быстро скрыл свое волнение, но недостаточно быстро. «Ты — начало опасной тенденции!» — пробежала у него мысль. Затем ли Пазуа вновь взял себя в руки.

— Ты представляешь себя более значительной персоной, чем есть на самом деле, — начал он. — Ты предлагаешь Войну, я предлагаю знание. Здесь, в Институте экстрасенс может реализоваться полностью. В конечном счете…

— Ты в самом деле в это веришь? — перебила директора Анжа. — Ты можешь смотреть на меня и все еще так думать? Взгляни туда, за пределы Института — вот откуда приходит сила! Оттуда, где тебе приходится иметь дело с людьми, сознание которых закрыто для тебя. Где ты один в Пустоте, пока твое сознание не начинает кричать в поисках контакта — где ты прощупываешь мысленно целые планеты, желая найти прикосновение знакомой души. Нельзя получить силу здесь, в том окружении, где нас кормят с ложечки, где ты пытаешься развить силу, удовлетворяя все наши нужды. Само существование твоего Института мешает и сдерживает проявление таланта, к которому ты так стремишься.

Анжа передохнула и продолжила.

— Я предлагаю тебе Войну, самую высшую проверку. Пошли ко мне Сиару ти и он станет сильнее, чем ты когда-либо мечтал или считал возможным. Я гарантирую это.

— Трогательно, — сухо сказал ли Пазуа. — И я не сомневаюсь, что ты обрела себя в битве. И также нашла новые способы для приложения своего таланта. Но твои ограничения остались теми же, будь ты здесь, или где-либо в другом месте.

— Правда? — глаза Анжи заблестели и ярость полыхнула на миг. — Правда? Позволь мне показать тебе, директор, о каком именно таланте мы спорим.

Анжа медленно начала атаку на его сознание, чтобы ли Пазуа получил предупреждение и не сказал бы потом, что она застал его врасплох. Даже когда он отступал, отрезая ей путь, то его глаза, совсем чужие теперь, округлились от удивления. Нарушение главных принципов телепатического этикета! Караул!

Женщина подвинула бумаги ближе к нему — в них было разрешение экстрасенсу покинуть Институт, — великолепно продемонстрировав способность двигать предметы рукой или другой частью тела во время ментальной работы. Очень трудно делать что-то, когда ты выпускаешь столько ментальной энергии.

— Подпиши их, директор, — раздельно произнесла она.

«Не стану!» — мысленно отказал ли Пазуа.

Он старался воздвигнуть ментальные стены, одновременно пытаясь обыграть ее в гляделки, но не мог. Одно за другим его физические чувства закрывались, позволяя ему сконцентрироваться на смертельной схватке.

«Я слишком хорошо думаю о тебе, директор?» — пришел запрос в его сознание.

Анжа пыталась сдвинуть его тело, словно оно было ее собственным, и ли Пазуа боролся, чтобы не дать ей это сделать. И проигрывал. Ментальные когти рвали стены, которые он выстраивал, едва те начинали подниматься — пока директор не прекратил воздвигать их и ограничился только выкладыванием фундамента для борьбы. «Дисциплина отделения», — попросил он свою память. Ключевые модели прыгнули на место и директор начал уходить в темноту уединения своего «я». Анжа последовала за ним туда… — последовала за ним туда ! — и разрушила имевшуюся модель, которая обещала директору спасение.

«Ты не можешь от меня спрятаться! — гудело в его сознании. — Я слишком сильна. Я сильнее, чем ты когда-либо собирался меня сделать, и возможно сильнее, чем, как ты думал, станет кто-то из нас».

Ли Пазуа снова мог видеть, но был только зрителем, наблюдая за образами, которое Анжа активировала в его фантазии. Она смотрела его глазами и контролировала его. Это невозможно!

— Возможно, — сказала Анжа вслух. Она хотела, чтобы ли Пазуа ее слышал, поэтому слушала за него, позволяя ему разделить ее ощущения. Внутри он все еще боролся, но его воля, пересиленная и испуганная, наконец сдавалась ее долбящей и громящей силе. — Многое из того, чему ты нас учил, неправильно. Отбросить физические чувства, чтобы сконцентрироваться на сознании. Чушь! Нужно интегрировать и то, и другое — и оба усилятся. Ты учишься этому, когда нет другого выхода.