— Давай! — орал он в небо. — Где твоя кара? Покажи мне ее! Накажи меня!.. Я не верю! Прошло столько лет, я совершил столько ужасных поступков — и ничего! Никакой расплаты! И сейчас не будет ничего… — Он был готов спустить курок. — … НЕ БУДЕТ!!

Вспышка тьмы заволокла взор Лусио. Словно палач перед казнью накинул на голову темный мешок. Потом он ощутил в мозгах толчок, будто кто-то вошел в них как к себе домой, и неумолимый гнев обратился на гангстера. Из затылка хлынул неотвратимый поток чего-то темного, пугающего, раскаленного. Было невозможно остановить или даже смягчить этот натиск. Массы прибывали и распространялись, пока не затопили рассудок, и в голове не осталось ничего, кроме ослепляющего ужаса перед беспощадной фигурой пришельца. Ужаса настолько могучего, что Лусио задрожал всем телом, а его мочевой пузырь опорожнился помимо воли хозяина.

Тогда он и понял, что нашел. Кара, которую Лусио искал столько лет, обрушилась на него без пощады. Он хотел бы прекратить мучения и бежать, но бежать было некуда. Да и поздно.

Элли вырвалась из рук ослепленного, мотающего головой гангстера, и метнулась к перилам, отстраняясь от пистолета. Впрочем, в этом не было нужды. Лусио забыл и про девочку, и про пистолет. Выкатив невидящие глаза, он завопил во всю глотку. Затем оступился и кубарем скатился по ступеням на обзорную площадку. Элли сверху смотрела, как гангстер ползал по камням, жалкий, похожий на обезумевшее животное.

Лусио было не просто страшно — он испытывал апокалипсический страх. Его неверие в одно мгновение обернулось осознанием неизбежной кары, от которой нет спасения. Как напоминание, перед глазами пронеслась кошмарная череда его грехов — убийства, убийства и снова убийства. Откуда-то извне, не из этого мира, пришел адский грохот, по сравнению с которым грохот подноса матери был слабым отзвуком. Потом голову вновь заполнил раскаленный свинец могущественного гнева. И этому не было предела. Наказание могло продолжаться вечно.

Поскользнувшись, он поднялся. Из ссадины на виске струилась кровь, нижняя губа превратилась в ошметки. Объятый ужасом взгляд гангстера метался по площадке. Несколько неровных шагов привели его к перилам, за которыми начинались отвесные скалы.

С вершины лестницы Элли смотрела, как Лусио с лицом испуганного ребенка взобрался на перила и, пошатнувшись, выпрямился во весь рост. Море огней и бухта Гуанабара лежали впереди, но прямо под ним раскрыла свои объятия темная пропасть.

Божий гнев жарил голову, это было невыносимо. Лусио шагнул в пустоту, надеясь охладить этот пыл.

Фигура в футболке «Коринтиас» сорвалась с перил головой вниз и исчезла за краем. Элли ринулась к ограждению, но ничего там не увидела. Из темноты внизу донесся только треск ломаемых сучьев и глухой удар. На следующее утро спасатели-альпинисты обнаружили на кручах склона среди деревьев первого гангстера Рио, несостоявшегося dono «Terceiro Comando». Его тело было разбито, лицо искажено ужасом, а остекленевшие глаза были преисполнены безумия, Когда тело поднимали на площадку, голову обмотали футболкой, чтобы не напугать кого-нибудь из многочисленных зевак. Газеты написали, что это была месть Си-Ви за убийство сеньоры доны Флоресты. Впрочем, это произойдет завтра. А сегодня…

— Все закончилась, — пробормотала Элли, прижавшись к перилам. — Теперь точно все.

8

Она стояла, прижавшись к гранитному ограждению обзорной площадки, и глядела на ночной Рио-де-Жанейро. Ветер трепал платье, развевал волосы. С другой площадки, где находилась статуя, раздавались шорохи, стоны и чье-то идиотское хихиканье. Но Элли не боялась тех безумцев. Для нее все закончилось.

Новое дуновение ветерка, только в этот раз внутри девочки. «Он уже здесь», — подумала она, испытав прилив нежности. И почувствовала ответ — такой же нежный и любящий.

Держась за перила, она глядела на огненные росчерки проспектов и улиц, ловя чувства ангела-хранителя. Он словно встал рядом с ней: высокий, добрый, понимающий ее лучше кого бы то ни было.

Ночной город закрыла картинка: рассыпанный сахар на столе. Палец Элли выводит буквы. Это было приятное воспоминание, и девочка засмеялась. Лишенные рассудка люди в темноте, перестав стонать, неуверенно подхватили смех. А перед ней вспыхнуло новое воспоминание. Магазин игрушек. Усатый владелец протягивает ей куклу, о которой Элли не смела мечтать… Вновь накатило душевное тепло. Покровитель пробуждал самые теплые воспоминания, и она внезапно поняла, зачем он это делает.

Он прощался!

Прощался с ней. Его помощь больше не требуется, Элли чувствовала. Она сама теперь способна на многое. Девочка стала тверже, увереннее в себе, самостоятельнее… Она повзрослела. А его время подошло к концу.

— Ты должен уйти, да?

Вопрос дошел по назначению, и кукла, которую Элли не оставляла ни на минуту, подтверждающе вздрогнула. Слезы подступили к глазам. Хотя она стала самостоятельной, но по-прежнему оставалась девочкой, которой было почти десять»

— До свидания! — произнесла Элли и поцеловала куклу.

Что-то нежное и любящее в ответ коснулось ее лба. Она почувствовала тепло в груди.

Снова легкий ветерок внутри… и ощущение стоящего рядом взрослого исчезло. Элли прикусила губу, чтобы не заплакать. С сопением втянула носом воздух и решительно стерла влагу со щек.

С лестницы раздались чьи-то осторожные шаги. Не хаотичные шорохи и бормотания ополоумевших бедняг. К ней кто-то спускался.

Элли обернулась.

На обзорную площадку сошел один из подручных бросившегося со скалы мерзавца. Когда этот человек приблизился, девочка узнала в нем крепыша-мороженщика. Покровитель почему-то не тронул его.

Бычок был напуган, но держал себя в руках. Он шел, выставив перед собой ладони:

— Девочка… я ничего плохого не сделаю!

Элли кивнула.

Он подошел ближе. Неловко потоптался на месте:

— Это… если нужно, чтобы кто-то отвез тебя в Барбасену и поговорил с твоей мачехой, то я могу это сделать.

Элли посмотрела на него.

— Я не против, — ответила она.

9

Андрей стоял, упираясь рукой в постамент. Когда исчез ночной Рио и развеялся серый туман, он обнаружил себя на вершине пригорка. Буря прошла, унеся за собой грозовые тучи. Небо очистилось, и посреди него сияло солнце, заливая бескрайнюю равнину живительным светом. Цветы и травы тянулись к нему, радуясь жизни. Было так хорошо, что доктору Ильину захотелось сесть на траву, подставить лицо лучам, вдохнуть запахи… Запахи! Они появились. Пестрые, ароматные, пьянящие, восхитительные.

…Невидимая нить потянула его к электричке. Да, ему пора. Нужно возвращаться.

Он огляделся. Цветы густо усыпали пригорок, их словно стало раза в два больше. Только ни под ногами, ни в пределах зрения Андрей не видел фиалку. Миссия выполнена — и цветок исчез, как о том и говорил отец Кирилл. Да, теперь ему здесь нечего делать.