– Да, конечно… простите меня, если я…

– А во-вторых, о своем муже. Мне с самого начала стало ясно, что вы вцепились в него обеими руками. Так сказать, мертвой хваткой. Впрочем, как и многие другие до вас…

– Неправда! – выкрикнула я в ужасе. – Мы с Чарли всего лишь коллеги по работе. К тому же он – мой босс!

– Только не думайте, что я не в курсе этих ваших ранних утренних прогулок на пару с моим мужем. Или всяких милых тет-а-тет, которые у вас случались при встречах на улице после Рождества. Так вот, позвольте мне со всей ответственностью заявить вам, что вы вступили на путь, ведущий в никуда. Чарли меня никогда не бросит, никогда.

– Да нет же, Ульрика, – пробормотала я в полной растерянности. – Вы все истолковали неправильно.

– Я так не думаю. По-моему, уже всем очевидно, что вы им увлечены.

– Ничего подобного! Я…

– Я прошу вас, Тигги, лишь об одном. Оставьте мою семью в покое. Можете думать все, что вам угодно, и о моем браке, и о моих отношениях с дочерью, но делайте это подальше от нас троих.

Мне потребовалась лишь пара секунд, чтобы понять, чего она от меня добивается.

– То есть вы хотите, чтобы я бросила свою работу здесь и уехала из Киннаирда?

– Думаю, так будет лучше для всех нас. Вы этого не находите?

Она впилась в меня стальным взглядом своих прекрасных голубых глаз, и я невольно опустила ресницы.

– Оставляю вас подумать обо всем, что я вам только что сказала. Уверена, со временем вы поймете сами, что так будет лучше для каждого из нас. А пока поправляйтесь поскорее, – натянуто пожелала она, потом поднялась со стула и исчезла за шторой.

Я откинулась на подушки, чувствуя еще один удар, обрушившийся на меня рикошетом. Неудивительно, что сердце мое снова расходилось в разные стороны, подумала я с несчастным видом. Такой шок кого угодно выведет из строя. Однако сил на то, чтобы начинать обдумывать прямо сейчас, что делать, у меня не было. Я закрыла глаза и постаралась заснуть, потому что сердце снова начало колотиться, как бешеное. И я действительно очень скоро погрузилась в какую-то полудрему, из которой меня периодически выводила медсестра, заходившая в палату проверить мое состояние. Кажется, я уже в сотый раз начинала снова погружаться в дрему, как вдруг услышала рядом с собой знакомый мужской голос.

– Тигги, это я, Чарли.

Ни в коем случае нельзя открывать глаза и реагировать на его появление, мысленно приказала я себе и притворилась спящей.

– По-моему, она вырубилась, – услышала я шепот Чарли, обратившегося к медсестре. – Что ж, сон для нее сейчас – это лучшее средство. Передайте ей, что я навещу ее завтра утром, как только смогу. В данный момент все показатели у нее вроде в норме, но, если ночью возникнут какие-то проблемы, немедленно звоните мне. Я прописал ей аденозин, это в том числе и успокаивающий препарат. Дадите ей в следующий раз, когда будете измерять температуру.

– Хорошо, доктор Киннаирд. Не волнуйтесь, я присмотрю за ней, как положено, – ответила медсестра, и шторка задвинулась за ними обоими, а потом я уже услышала звук удаляющихся шагов.

«Почему он выписал мне какой-то новый препарат?» – подумала я. Наверное, чтобы привести в норму мускулатуру тела в том месте, где прошла пуля. Дышать пока еще действительно больно, но там ведь, судя по всему, всего лишь поверхностное повреждение, обычный синяк, и только…

Я снова задремала, и меня снова разбудила медсестра, которая пришла, чтобы сделать последние на сегодня замеры.

– Хорошо, что мы не удалили трубку для инъекций, потому что врач прописал вам еще один препарат, – сказала она, тонкой струйкой набирая в шприц какую-то жидкость, после чего приладила его к иглодержателю. – Вот сейчас я оставляю вас в покое. Отдыхайте и набирайтесь сил. Если вам что понадобится, немедленно нажимайте на кнопку вызова. Договорились?

– Обязательно. Спасибо.

* * *

Утром меня после беспорядочного и тревожного ночного сна снова разбудила очередная медсестра, заступившая на дежурство. Она пришла, чтобы сделать новую порцию замеров.

– Должна вас порадовать, сегодня все показатели выглядят гораздо лучше, – обронила она, занося данные в медицинскую карту. – Скоро вам подадут чай, – добавила она, уходя из палаты.

Я уселась на постели, прислушалась к себе и решила, что сегодня мне действительно полегчало. Сердце перестало трепетать, голова тоже ясная, во всяком случае, достаточно ясная для того, чтобы обдумать хорошенько весь вчерашний разговор с Ульрикой.

«Как она только могла заявить, что я бегаю за ее мужем? И как она посмела упрекать меня в том, что я якобы пытаюсь влиять на Зару? Да я просто хотела помочь девочке, и больше ничего! И какое право она имеет прогонять меня с работы?!»

Итак, каковы мои ответные действия? Первое, что пришло на ум, рассказать все Чарли, но я прекрасно понимала, у меня духу не хватит признаться ему, что Ульрика подозревает меня в том, что будто бы я «подбиваю под него клинья», а проще говоря, пытаюсь отбить его у законной жены.

«А может, она все же в чем-то права?..» – услышала я свой внутренний голос, задавший мне этот крайне неудобный вопрос.

Ведь в глубине души я точно знала, что Чарли произвел на меня впечатление с самого первого момента нашей встречи. И мне нравилось проводить с ним время, и меня определенно тянуло к нему…

И вот Ульрика своим радаром точно все высветила и зафиксировала.

– Она права, – обронила я со стоном. Мне подали поднос с чаем, и, пока я пила тепловатую безвкусную жидкость под названием «чай», я продолжала размышлять над тем, что мне делать дальше.

Я вспомнила про Зеда, который все еще торчит в Киннаирде. Но ведь кто-то же стрелял в меня, и это факт. А в довершение всего, новости, которые поведали мне Зед и Зара о будущем Киннаирда, тоже не очень вдохновляли. Будущее у имения такое же неустойчивое, как и мое сердцебиение…

– Вполне возможно, через неделю-другую, я вообще лишусь работы, – обронила я вслух. – Уж лучше я сама уволюсь и уеду прочь, пока все еще держится на плаву.

«Ты уедешь…» – вспомнила я слова Чилли.

И они оказались решающими.

К тому моменту, как я осушила свою чашку до дна, я уже точно знала, что у меня в запасе имеется один-единственный выход. Поступить так, как попросила меня о том Ульрика, то есть уехать из Киннаирда. Когда в палату вернулась медсестра, чтобы снять капельницу и удалить трубки, я попросила ее принести мне пару листов чистой бумаги. Я написала коротенькую записку Кэлу, а на втором листе – официальное заявление об увольнении, адресованное Чарли. Поскольку конверта у меня не было, я просто свернула оба листка вместе и на обороте большими буквами написала имя Кэла. После чего спрятала бумаги под подушку.

Кэл приехал ровно в девять и выглядел он гораздо свежее вчерашнего.