Зарычав от злости, Оба оглядел болото.

Начинался дождь, капли ударялись о листья и словно нашептывали что-то. Оба почувствовал их прохладу на разгоряченном лице.

Что ж, он убьет воришку. Очень, очень, очень медленно…

Без сомнения, Кловис будет изображать невинность. Он станет уверять, что невиновен. И вероятнее всего спрячет деньги, чтобы вернуться за ними позднее.

Оба заставит его признаться. В этом нет никаких сомнений. Кловис думает, что он умный, но он не встречался раньше с такими, как Оба Рал.

Оба сделал шаг к воде и остановился. Нет, он потратил много времени, чтобы добраться сюда. Он уже близко от Алтеи. Нельзя позволить, чтобы гнев взял сейчас верх над ним. Нужно подумать. Оба умный. Умнее матери, умнее колдуньи Латеи, умнее тощего маленького вора. Он будет действовать расчетливо, не подчиняясь слепому гневу.

Он займется Кловисом, когда разберется с Алтеей.

И в мрачном настроении Оба продолжил путь к дому колдуньи.

Через пелену дождя Оба разглядывал дом, сложенный из кедровых бревен и окруженный неизвестными растениями. Возле дома никого не оказалось. На берегу маленького озера было множество отпечатков сапог. Следы были старыми, но они вывели Обу на тропинку, которая и привела его к дому. Из трубы в стоячем влажном воздухе лениво вился дымок.

Дом, изрядно заросший мхом и вьющимися растениями, наверняка принадлежал колдунье. Никто бы другой не решился жить в таком неуютном месте.

Оба осторожно поднялся на галерею и прокрался к двери. Кедровые колонны поддерживали низкую крышу. Прямо к входу вела широкая тропа, без сомнения именно этим путем нуждающиеся в предсказаниях посетители подходили к дому.

Разозленный потерей кошелька, Оба даже не пытался быть вежливым и открыл дверь без стука, рывком. Помещение с двумя окнами и небольшим очагом было освещено довольно тускло. В очаге пылало пламя. На стенах висели вычурные резные поделки, в большинстве своем животные, иногда простые, иногда раскрашенные, некоторые позолочены. Вряд ли Оба стал бы вырезать животных. Обстановка была лучше той, в которой он вырос, но не такая приятная, к которой он уже привык.

Рядом с очагом на искусно изготовленном стуле, как королева на троне, сидела женщина с большими темными глазами. Она спокойно наблюдала за вошедшим поверх чашки, из которой потягивала какой-то напиток. Хотя длинные золотые волосы женщины были другого оттенка и на лице ее не было выражения высокомерия и суровости, Оба сразу узнал эти черты. Это была сестра Латеи.

Глаза!.. Вот что он всегда запоминал и хранил в своем мысленном списке.

— Я — Алтея, — сказала она, отнимая от губ чашку. Голос ее был совсем не похож на голос сестры. В нем тоже присутствовали нотки властности, но не было звенящего высокомерия. Впрочем, она не встала. — Боюсь, ты прибыл раньше, чем я ожидала.

Озабоченный в первую очередь собственной безопасностью, Оба проигнорировал замечание и направился в другие комнаты, для начала проверив ту, где находился рабочий стол. Кловис рассказывал, что Алтея живет не одна: у нее есть муж Фридрих. В мастерской должны находиться резцы, ножи, деревянные молотки. Каждый из этих инструментов вполне мог стать в умелых руках смертельным оружием.

— Мой муж ушел во дворец, — сказала колдунья. — Мы одни.

Оба проверил спальню, чтобы убедиться в этом окончательно. Колдунья говорила правду. В доме было тихо, только стучал по крыше дождь. Они действительно находились здесь одни.

Наконец-то уверенный, что им никто не помешает, Оба вернулся в большую комнату. Колдунья наблюдала за ним, не улыбаясь, не хмурясь, не волнуясь. Оба подумал, что если у нее есть мозги, она должна быть по крайней мере взволнована. Но Алтея выглядела только утомленной и сонной. Вероятно, болото с его тяжелым влажным воздухом делало людей вялыми.

Недалеко от стула на полу лежала украшенная позолотой квадратная доска. Это напомнило Обе о каком-то пункте из его мысленного списка «поразительностей». Рядом с доской лежала кучка гладких темных камешков, а у ног колдуньи разместились красная и золотая подушки.

Оба молчал, внезапно осознав связь между пунктом из его списка и позолоченным украшением на доске. Украшение напоминало высушенную сердцевину горной розы — одной из трав, которые Латея клала в его лекарство. Большинство снадобий были обычно перемолоты заранее, но это — никогда. Латея перетирала сердцевину перед тем как положить в снадобье. Такое зловещее совпадение могло быть только предупреждением об опасности. Оба не ошибся в своих предположениях — эта колдунья представляла собой угрозу.

Оба сжал кулаки и навис над женщиной, глядя на нее сверху вниз.

— О добрые духи! — прошептала Алтея. — Я думала, мне никогда больше не придется смотреть в эти глаза.

— В какие глаза?

— В глаза Даркена Рала, — ответила колдунья. В ее голосе присутствовало какое-то чувство — не то сожаление, не то безнадежность, а может быть, даже ужас.

— Глаза Даркена Рала… — Оба улыбнулся. — Спасибо за комплимент!

Даже тень улыбки не коснулась лица колдуньи.

— Это вовсе не комплимент.

Улыбка Обы застыла. Его не очень удивило то, что Алтея знает, что он сын Даркена Рала. Ведь она была колдуньей. А кроме того, она была сестрой Латеи. Кто знает, что могла разболтать надоедливая ведьма, даже находясь в мире мертвых.

— Ты убил Латею.

Это был не вопрос, а обвинение. Оба чувствовал себя уверенно, поскольку был неуязвим, но оставался настороже. Он боялся колдунью Латею все свою жизнь, хотя в конце концов она и оказалась менее страшной, чем он предполагал, однако Латею ни в коем случае нельзя было даже сравнивать с этой женщиной.

И чтобы не отвечать на обвинение, Оба сам задал вопрос:

— Что такое дыра в мире?

Алтея загадочно улыбнулась и сделала приглашающий жест:

— Не хочешь присесть и выпить со мной чаю?

Оба решил, что у него есть время. Он добьется своего, он был уверен в этом. И не стоит торопиться. Иногда он жалел, что поспешил с Латеей, — надо было прежде получить ответы на вопросы. Однако, что сделано, то сделано… Здесь будет иначе. Алтея ответит на все его вопросы. Он потратит достаточно времени, чтобы увериться во всем. Она научит его многому, прежде чем они закончат. Нужно медленно смаковать это давно ожидаемое наслаждение и не спешить.

Он осторожно опустился на стул. На простом столике, разместившемся между двумя стульями, не было второй чашки.

— О, прости! — сказала Алтея, поняв, что ищут его глаза. — Подойди, пожалуйста, к буфету и возьми себе чашку.

— Ты ведь хозяйка… Почему бы ее не достать тебе?

Тонкие пальцы женщины вычерчивали спиральные узоры на подлокотниках стула.