Алексей молчал, обдумывая сказанное.

— Осознал? — спросил после паузы Призрак. — Вот и хорошо, — прокомментировал он утвердительный кивок. — Пауки не идиоты, результат контакта с человеками просчитали. Так что совсем не уходи, рощи держи за собой. Может по-разному повернуться. Доберутся сюда первые люди, придется что-то решать. Вечно проблему отодвигать невозможно. А срок у твоей жизни большой…

— Спасибо и на этом… Сам-то ты куда теперь?

— Слушай, я тоже не прочь посмотреть на Зону поближе, — сообщил он неожиданно. — Все равно надо пока отсидеться.

— А как насчет прийти в Клан? — спросил Алексей.

— Нет, — сразу ответил Призрак. — Спасибо, но нет. Я привык быть незаметным. А здесь слишком мало разумных и слишком много внимательных наблюдателей. Можешь при случае Живому сказать, что я не опасен. Пришлось побегать от него один раз. — Он загоготал. — Надо было видеть его рожу, когда он меня потерял. Есть след — и тут же исчез. Нормальному оборотню разве в голову придет на оленя внимание обратить? Был бы хищный зверь — другое дело. Ходит вокруг с потерянным видом и мучается.

— И много у тебя форм? — с интересом спросил Алексей.

— Много. И есть не только обычные виды оборотней. Подумай над этим вопросом. Через шестьсот лет сравним количество. А теперь, когда я все сказал, давай на прощание выясним один вопрос. Ты мне должен…

— А не было об этом разговора в самом начале, — быстро ответил Алексей. — Ты сам предложил показать, как проход делать, я и согласился.

— Не было, — согласился Призрак, — но я тебя не только этому учил, вон Старик до самой смерти думал, что он большой умник и замечательный преподаватель. Есть такая старая байка про вождя, взявшего в плен врагов. Его спрашивают: что с ними делать? Он говорит: а отпущу, пожалуй. «Как же так, — восклицают воины, — потом придется снова воевать». «Слово мое твердо, — отвечает вождь. — Я с вражеским вождем говорил и обещал ему отпустить всех живыми». И отпустил… — он сделал многозначительную паузу, — без рук. Каждому правую отсекли.

— А мораль?

— А мораль простая. Есть буква сделки, а есть дух. Он своего слова не нарушил, но долго после этого не прожил. Таких фокусов никто не любит. Сколько ориентиров имеешь на сегодня?

— Сто двадцать шесть, — ответил Алексей.

— Сетка по всем равнинам. А ты мне дал в ответ только один. Качественный, не спорю. Судя по тому, что я слышал, только вне Зоны люди трясутся и тыкают стволами во все стороны. В естественной обстановке они крайне наивны и простоваты. Собираюсь хорошо погулять.

— От кого это ты мог слышать?

— Скажу: от тебя — поверишь? Информацию тоже надо уметь просеивать и выводы делать. Я всю жизнь, с момента выхода из камеры, этим занимаюсь. Жить захочешь — научишься. Я, может, не гений, но обрабатывать полученные данные прекрасно умею. Короче, по чести, ты признаешь за собой должок?

— Да, — нехотя буркнул Алексей.

— Вот и прекрасно. Помни об этом. Может, мне никогда не понадобится твоя услуга, но запомни: слово твое — карма тоже. И еще одно… Это так, просьба. Вернется Мави, скажи, чтобы в овраг сходила.

— Зачем? — удивился Алексей.

— А я ее трахнуть собираюсь, — безмятежно сообщил Призрак.

— Что собираешься? — с угрозой в голосе спросил Алексей.

— Я бы посмеялся, — тихо ответил Призрак, — но с тебя станется кинуться. Уж поверь, опыта делать дырки в разных Зверях при помощи копья у меня гораздо больше, чем ты можешь представить. Не хотелось бы тебя убивать. Я думал, ты знаешь….

— Я слушаю очень внимательно.

Призрак встал, потянулся и посмотрел Алексею в глаза.

— После Войны на равнинах было семь разумных видов, — также тихо сказал он. — Оборотней только один. Анхов и зеленых вытеснили. Одних — в горы, других — в леса. Кровососов почти всех вырезали, лишь десяток ушел. Остальных перебили. Полностью, до последнего, а они тоже разумные были, и причин, кроме захвата территории, никаких. Про кровососов хоть оправдание имеется. А меня не трогают. Меня — Призрака, не меня — перевертыша. Неужели, думаешь, ревнивца не найдется? — Он хмыкнул. — Ты знаешь, что, когда женщина рожает разумного мохнатого своего вида, она практически всегда умирает? Тело просто не приспособлено, не та форма.

— Да, но я не понимаю…

— Очень мало есть желающих проверять это на практике. Определяется, кто родится, достаточно легко, и дальше существует масса разных способов, включая крайне неприятные. Щенок обычно даже развиться не успевает.

Алексей кивнул.

— Официально это не одобряется, но все все прекрасно понимают. Мать пускает слезу у всех на виду. Соседи, делая вид, что верят, говорят: как жаль, что случился непроизвольный выкидыш. Одна проблема — что, собственно, делать мохнатым. Одни умирают, а новые не рождаются. Между собой можно, но количество небольшое. Запросто могут начаться наследственные проблемы. На сегодняшний день их не больше семи тысяч на равнинах. Шакал, койот, рысь, пума и леопард отсутствуют. Когда-то были, теперь нет. Младшие мохнатые не живут долго. Близкородственные связи тоже не поощряются. А я, при желании, могу быть настолько полной копией, что рождаются щенки. Причем наследственность у меня прекрасная, — насмешливо сообщил он, — и даже форма в разных видах не одна, кровосмешения не будет. Каждая мохнатая самка знает про это и никогда не скажет. То есть оборотни думают, что я это делаю в таком виде, — он с усмешкой показал на себя, — устроил пару раз представление для желающих подсматривать. А теперь хорошо подумай, сколько у тебя в Клане таких собралось.

Алексей открыл рот и тут же закрыл. Вид у него был испуганный. Он прекрасно помнил кошку школьного приятеля. Проживала она на пятом этаже, и хозяева ее во двор, пообщаться с котами, не выпускали. Два или три раза в год начинала она дико вопить, ходить вокруг людей и тереться о ноги, умильно поглядывая. Выдержать эти крики — надо было иметь стальные нервы. Он очень ярко себе представил хоровод из одиннадцати самок — от восьмидесяти до трехсот килограммов, — ласково толкающих его своей тушей и с намеком подмигивающих. Это не домашняя кошка, которую можно отпихнуть ногой. Да еще и разговаривают.

— Умные как услышали про перевертыша, так сразу сообразили. Я то есть, то меня нет, а ты — вот рядом. Не бойся, — откровенно посмеиваясь, сказал Призрак, — прямо от тебя требовать не будут. Многие и самцов привели. Только ведь и у них щенки когда-нибудь будут. А вот как Мави себя поведет, когда течка начнется, сам увидишь. Кота в ближайшей округе не имеется.

«А чего я, собственно, занервничал? — подумал Алексей и резко остановился. — Что за идиотизм, где сказано, что нет других способов? Я же помню, существует искусственное осеменение коров. Почему нельзя проделать то же самое с остальными?» — И он с содроганием представил себя уговаривающим раздвинуть ножки медведицу в гинекологическом кресле…