И когда это произойдет, мы, может быть, узнаем, какой прекрасный талисман наш Ключ.

– Ты заметила, что каменные столпы продолжают светиться, несмотря на то, что небо хмурится, как будто вот-вот пойдет дождь?

– Да.

Мурген рассказывал об этом феномене. Интересно, может случиться с нами хоть что-то такое, что никогда и ни с кем не случалось прежде?

– Когда вы в прошлый раз тут проходили, было то же самое?

– Нет. В солнечном свете они сияли очень ярко, но такого впечатления, будто они способны светиться сами, не возникало.

– А-а-а… Тут было так же холодно? – На протяжении всего дня становилось все холоднее.

– Я запомнил ощущение, похожее на прохладу в горах. Ничего невыносимого. Погоди! Что там такое?

В голове колонны послышались возгласы и выкрики, однако издалека понять их причину было невозможно.

– Что случилось?

– Наш парнишка остановился. Похоже, что-то нашел.

То, что нашел Тобо, оказалось останками нара по имени Зиндаб, одного из наших лучших офицеров прежних дней и, возможно, брата злодея Могабы. Во всяком случае, во время осады Джайкура, когда Могаба задумал захватить власть в Отряде, они были близки, как братья.

– Расступитесь, люди, – крикнула я. – Дайте возможность подойти специалистам.

Под специалистами подразумевался прежде всего Гоблин. Он опустился на колени и медленно пополз вокруг трупа, двигая головой то вверх, то вниз, бормоча себе под нос какую-то колдовскую абракадабру и не прикасаясь абсолютно ни к чему, пока не убедился, что опасность не угрожает. Я тоже опустилась на одно колено.

– Надо же, как он далеко забрался! Не ожидал, – сказал Гоблин.

– У него была дубленая кожа. Что, Тени поработали? – У тела был именно такой вид.

– Да. – Гоблин осторожно толкнул его, труп слегка перекатился. – Ничего не осталось. Высохшая мумия.

Голос позади меня произнес:

– Обыщи его, придурок. Может, он нес сообщение.

Я оглянулась. За моей спиной стоял Одноглазый, опираясь на свою безобразную черную трость. Время от времени он вздрагивал – от затраченных усилий или, может быть, просто от холодного воздуха. Вообще-то он ехал верхом на осле, привязанный таким образом, чтобы не свалиться, даже если задремлет, что с ним случалось частенько в последнее время.

– Оттащи его в сторону от дороги, – предложила я. – Не стоит задерживать движение. До привала на ночь нам предстоит пройти еще примерно восемь миль. – Эти восемь миль я, как говорится, взяла с потолка, но факт оставался фактом – останавливаться не следовало. Мы подготовились к этому походу лучше своих предшественников, и все же наши ресурсы были не безграничны. – Лебедь, когда мимо будет проходить мул с палаткой, отведи его в сторону.

– М-м-м?

– Нужно же нам как-то перевезти тело. – Все, кто слышал меня, выглядели озадаченными. – Мы пока что по-прежнему Черный Отряд. И, значит, не бросаем своих.

Что никогда в полной мере не соответствовало истине, но нужно в любых обстоятельствах работать на идеал, если не хочешь, чтобы он померк. Закон, столь же древний, как сама монетная система, утверждает, что плохие деньги всегда вытесняют хорошие. О том же самом говорят принципы, этика и правила поведения. Если всегда идти по легкому пути, то вряд ли в случае необходимости хватит твердости сделать трудный шаг. Нужно делать то, что считаешь правильным. И если знаешь, что это так. В девяноста девяти случаях из ста ты знаешь, что нужно делать, но просто выдумываешь всякие отговорки, потому что поступать правильно очень нелегко и причиняет много неудобств.

– У него нагрудный знак, – сказал Гоблин, показывая искусно выполненный серебряный череп, единственный рубиновый глаз которого, казалось, светился своей собственной внутренней жизнью. Зиндаб выточил его сам. Очень изящная вещь, сделанная талантливыми руками. – Хочешь взять его?

Таков был обычай, который постепенно возник после того, как Отряд получил свои первые нагрудные знаки из рук Душелова, в те далекие времена, когда Капитан был просто молодым человеком с птичьим пером в волосах. Нагрудные знаки павших отдавали новобранцам, которые хотели их иметь, в расчете на то, что они будут знать и помнить свою «родословную» и хранить память о погибших.

В каком-то смысле это бессмертие.

Я подскочила, Сари испуганно ойкнула. Мне припомнилось, что нечто похожее в прошлый раз случилось с Мургеном. Хотя в тот раз только он понял это. Я задумалась. Может быть, нужно с ним посоветоваться. Целая команда обеспечивала транспортировку туманного прожектора настолько бережно, насколько это вообще в человеческих силах. Даже Тобо было строго-настрого приказано приноравливать свой шаг к возможностям этой команды, которая несла едва ли не самый наш ценный груз.

Тобо, правда, не слишком хорошо выполнял этот приказ.

Мимо проскрипели телеги. Несколько животных пугливо отскочили в сторону от останков Зиндаба, но не настолько далеко, чтобы сойти с безопасного пути. У меня возникло ощущение, что они чуют опасность лучше меня, поскольку мое спасение целиком и полностью зависит лишь от интеллекта. Только черный жеребец, казалось, остался равнодушен к судьбе Зиндаба.

Зато им, по-видимому, очень заинтересовалась белая ворона. Может, она знала его и теперь оплакивала?

Глупость, конечно. Если только это не Мурген, как предполагали некоторые, угодивший в ловушку за пределами своего времени.

Прошел господин Сантараксита, ведя осла, на котором сидел копиист Баладитай. По пути этот последний читал книгу, совершенно не замечая того, что происходило вокруг. Может, он просто вдаль ничего толком не видел? Или не верил в существование мира за пределами своей книги? К его запястью была привязана веревка от другого осла. Это бедное животное пошатывалось под грузом, состоящим, в основном, из книг и всякого инструментария, используемого в библиотечной работе. Среди книг были и Анналы, заимствованные, конечно, включая и те, которые я утащила из библиотеки.

Сантараксита подошел ко мне.

– Я в восторге, Дораби. Пережить такие удивительные приключения в моем возрасте. Столкнуться со всеми этим древними, сверхъестественными, живыми артефактами, ужасными колдунами и таинственными силами. Все равно что шагнуть на страницы древних Вед.

– Я рада, что вы получаете удовольствие. Этот человек когда-то был одним из наших братьев. Приключение догнало его примерно сорок лет назад.

– И его еще не растащили на куски?

– На этой Равнине выживает только то, что ей угодно. Здесь нет ни мух, ни пожирателей падали.

– Но тут есть вороны.

Он указал на птиц, круживших в отдалении. Я и сама обратила на них внимание, потому что они не издавали никаких звуков и лишь немногие находились в воздухе. Не меньше дюжины сидели на верхушках каменных столпов. Самые ближние были на расстоянии несколько сот ярдов по ходу нашего движения.