спросить как она полеты переносит. В случае чего что делать вы знаете. Ожидаемое время полета два часа десять минут, туалет в задней части салона, я вас пока не слышу…

Спустя пятнадцать минут, когда Таня вывела самолет на эшелон и сняла наушники, Антонина поинтересовалась:

— Школьница, а почему ты нам не говорила, что тоже летчик?

— Потому что я не летчик, а так, мимо проходила. Это же «эмка», она специально сделана под пилотов-рукожопов… ой, Николай Николаевич, Сергей Тихонович, извините, случайно вырвалось.

— А можно рядом с тобой посидеть? И, кстати, почему ты без второго пилота летишь?

— Посидеть можно, только ничего не трогай, тут управление совсем не как на твоем бомбере.

— Это я поняла… а долго на такую машину переучиваться?

— Тоня, ты у нас кто? Математик, вот арифметикой и занимайся. А за штурвалами пусть сидят суровые дядьки, управление самолетом — работа совершенно не женская.

Дружный смех в салоне прервала Нина:

— А мне вот вообще не смешно, я вообще первый раз в самолете лечу и мне нравится. Но сама им управлять я бы забоялась.

— Ну а все-таки, где второй пилот?

— Я же не просто так спрашивала, у кого сегодня свадьба. Вот как раз у второго моего пилота она и есть. А экскурсию откладывать нельзя… ладно, обо всем потом поговорим, когда с экскурсии вернемся. Граждане пассажиры, ожидаемое время возвращения с экскурсии — сегодня в пятнадцать часов тридцать минут. Или пораньше, или попозже, тут уж как получится…

Ветер был попутный, и самолет приземлился через два часа после вылета. Вышедших из самолета пассажиров несколько удивил огромный грузовик с прицепом, наворачивающий круги вокруг самолета.

— Итак, товарищи экскурсанты, вот та здоровенная дура на грузовике и есть изделие, на которое все вы работали последние полгода. И сейчас все мы увидим, как оно теперь само работать будет…

Из зеленого вагончика с вращающейся на крыше антенной вышел очень знакомый «экскурсантам» человек. Увидел стоящих возле самолета людей, подошел:

— Фея, ты что за… цветник сюда привезла? Это что по-твоему, цирк?

— Лаврентий Павлович, — ответила Таня, сморщив нос, — разрешите представить: бригада математиков, которые написали программу управления изделием.

Лицо Берии стало несколько менее сердитым:

— Ну а здесь они зачем?

— Мне нужно. Если изделие не сработает, то я их расстреляю перед строем или даже попинаю немножко.

— А если сработает?

— А тогда вон тот дядька их же перед строем орденами наградит и медалями. Орден за изделие, а медаль — за то, что не побоялись со мной сюда лететь.

Подошедший Борис Львович даже обиделся:

— А почему это ты меня называешь дядькой?

— Потому что если я вас назову теткой, то это будет неверно по существу и вызовет нездоровый смех у подчиненных. А по званию… я же человек сугубо гражданский, в этих звездочках на погонах не разбираюсь…

Бария не смог удержаться от смеха:

— Ты, Борис Львович, лучше с ней не препирайся, она любого переспорит и, что самое противное, даже возразить ей будет нечем. Фея, а долго твой грузовик будет тут круги нарезать?

— Испытание же должно быть в условиях, максимально приближенным у боевым. Как только вы… командир полигона выдаст экипажу координаты цели, то можете начинать отсчет времени.

— Борис Львович, командуй…

Когда генерал-полковник махнул рукой, выглядывающая в дверь вагончика физиономия скрылась внутри, и через несколько секунд машина с «изделием» поехала куда-то вдаль.

— Это они куда? — поинтересовался несколько озадаченный Берия.

— Ракета в капсуле пролежала почти четыре года. Я, конечно, рассчитывала на двадцать лет хранения, но береженого бог бережет. А три тонны топливного заряда в случае нештатного срабатывания могут слишком много радости детишкам принести, поэтому им и приказано отъехать на километр. Да какая разница, время-то уже пошло. Так, девочки, смотрите: через минут десять вы увидите уникальный фейерверк…

— Ты же говорила про пятнадцать минут…

— Товарищ маршал, это я официально говорила, а перед подругами-то мне выпендриться можно? У них же часов нет… кстати, а это очень неправильно…

— Вот умеешь ты так ненавязчиво намекать… каких именно у них нет часов?

— Вы не поверите: у них нет часов Лонжин, женских, прямоугольных таких, золотых… без бриллиантов, конечно.

— А что так скромно?

— Бриллианты царапаются между прочим, ими стекло резать хорошо, а руки и тем более обшлага кофточек — плохо. Сами знаете, в стране с красивыми женскими кофточками дела обстоят не очень… пока, а девушки хотят быть красивыми каждый день.

Девушки стояли рядом буквально оцепенев: сам Лаврентий Павлович… и он будет смотреть на их работу! Правда, они пока и сами не понимали, какое отношение их работа имеет к творящемуся вокруг… непонятно чему. А затем раздался шум, точнее даже рев невыносимый — и с о стоящего вдали грузовика взлетела огненная стрела. Берия посмотрел на свои часы:

— Ты и тут оказалась права! Девять минут всего… девушки, поздравляю с успехом!

— Рано их поздравлять, посмотрим, насколько мы промахнулись.

Еще минут через десять из вагончика выскочил очень довольный Ванников:

— Лаврентий Павлович, наблюдатели докладывают, что отклонение составило около ста двадцати метров!

— Борис Львович, а у тебя случайно с собой нет шести орденов…

— Пяти, Знак почета, — тут же вставила Таня.

— Почему? Я думаю, что Трудовое Красное знамя будет более уместно, — то ли спросил, то ли сообщил Берия.

— Потому что по заданию КВО устанавливался в сто метров, а получилось сто двадцать.

— Послушай, белобрысая, — в спор вступил Ванников, — КВО означает, что только половина снарядов попадает в это расстояние!

— Я знаю. Вот когда ракету достанем, заберем регистратор, который записывал все сигналы навигационной системы, убедимся, что отклонение не вызвано ошибкой программы, то тогда да, Знамя. А пока и такого хватит, тем более что если в программе ошибка обнаружится, то никаких Знамен пока они ошибку эту не исправят.

— Когда можно будет провести следующее испытание? Борис Львович прав, надо все же статистику набрать.

— На заводе была сделана только одна ракета, еще в сорок пятом, если сейчас производство возобновить, то к новому году там смогут делать по три-четыре ракеты в месяц.

— А почему мы узнаем, что ракета была готова еще в сорок пятом? — немедленно вскипел Берия.

— Потому что без системы управления, которую почти три года делали ребята из Бауманского и артель «Радист», она на пятистах километрах хорошо если бы попала в круг диаметром километров в сто. Без новой системы корректировки курса, которую вам сейчас и показали, круг был бы километров в двадцать. Я уже не говорю о том, что пять лет назад в стране вообще не было ни одного предприятия, способного топливо для этой ракеты сделать…

— Лаврентий Павлович, — тронул его за рукав Ванников, — ты же сам говорил, что с ней лучше не препираться. Девушки, с собой мы орденов не захватили, но завтра вы получите… полностью заслуженные награды.

— А с часами придется подождать, — слегка улыбнувшись реплике Ванникова, дополнил его слова Берия. — Пока закажешь, пока их из Швейцарии привезут… Фея, у тебя хоть документация на ракету есть?

— Есть. И смета на строительство серийного завода тоже готова.

— Завтра чтобы все было у меня на столе. Девушки, от лица партии и правительства выношу вам благодарность, — Берия прошел вдоль выстроившихся в ряд девушек и каждой крепко пожал руку. — Я так понимаю, что в ближайшее время продолжения не ожидается? Тогда расходимся по домам.

Когда все садились в самолет, Николай Николаевич подошел к Тане и тихо спросил:

— Как врач, а я-то тут зачем был нужен?

— По двум причинам. Первая — Лаврентий Павлович попросил, а вторая — там действительно топливо не самое простое, и вы сможете подобрать специалистов-химиков, которые организуют его производство. А это, кроме всего прочего, укрепит ваши позиции в советской химической науке и упростит финансирование уже ваших исследований.

— А… а тебе-то это зачем?

— Вы же мой научный руководитель, и сможете меня большему научить.

— Тебя учить — только портить.

— Я так не думаю. Я еще очень многого не знаю, да и то, что знаю, мало кому объяснить могу. А это — неправильно…

— Ну что, Лаврентий Павлович, — заметил Ванников, когда они погрузились в поезд, отправляющийся в Москву, — у нас теперь есть носитель для изделия. Принимаем на вооружение?

— У нас пока нет ракеты, и даже нет изготовителя этой ракеты. Но это мы быстро исправим и на вооружение ее поставим. Меня один вопрос интересует,