Я переползла по подушке, чтобы прижаться к нему.

– Спасибо, – прошептала я. То, что он сейчас сделал для Тристана, значило для меня больше, чем он мог себе представить. Пусть он и умел скрывать это от мира, но у него в груди билось большое сердце. И поскольку одних слов было недостаточно, чтобы выразить мою любовь, я открыла свои стены и позволила ему почувствовать все.

Бел повернул ко мне голову. От моих эмоций его глаза светились серебром. Захватывающее дух зрелище, которое каждый раз пленяло меня, как в первый.

– Ты же знаешь, что тебе достаточно сказать слово, и я верну твою душу?

У меня подпрыгнуло сердце, прежде чем я сообразила, почему он предлагал это именно сейчас. Бел действительно чувствовал все, что происходило у меня внутри. Даже то, что вызвали во мне кинжал и судьба Сотириоса. Боязнь оказаться в ловушке.

Я осторожно положила ладонь ему на щеку.

– Мне достаточно знать об этом, – искренне произнесла я. – Связь с тобой не отняла у меня свободу. Она помогла мне понять, что на самом деле означает свобода. Страх тоже может быть тюрьмой, а любовь – это ключ, который ее откроет.

Бел вдохнул мой ответ, как будто он для него важнее всего в этом мире. И тем не менее печаль не полностью исчезла из его взгляда.

– Все равно остается риск, – прошептал он. – Если… с тобой что-нибудь случится, твоя душа не обретет свободу. Ее энергия перетечет в меня.

– И это должно меня пугать? – с нежностью спросила я. – Я могу представить себе вещи похуже, чем навсегда стать частью тебя.

Бел молчал.

Молчал и смотрел на меня, словно я всего лишь видение, которое просто не могло быть реальным. Словно он не мог поверить, что я не вскакиваю и не убегаю прочь.

И вдруг, совершенно неожиданно, на его мягких губах заиграла чудесная улыбка, от которой у него на щеках появились неотразимые ямочки. Одновременно он в недоумении покачал головой.

– Ты говоришь такие вещи, но всякий раз, когда я прошу твоей руки, ты трусишь?

Укоризненный и веселый блеск в его глазах заставил меня рассмеяться.

– А ты что, уже сдаешься?

Брови Бела чуть не скрылись у него под волосами. И кто он такой, чтобы не принять такой вызов? Поистине возмущенный, Бел спрыгнул с подушек и встал передо мной на колено. Потом поймал мою руку и торжественно посмотрел на меня.

М-да, сама напросилась.

– Кассия, ты любовь всей моей жизни. Окажешь ли ты мне честь и…

Внезапно на только что освободившееся рядом со мной место плюхнулся другой парень. Демон с растрепанными волосами, которого окружало облако неприятного алкогольного запаха.

– Прости, я тебе ннадолго пмешаю, – невнятно проговорил Лекс в сторону Бела. Затем повернулся ко мне и выдохнул свой жуткий перегар прямо мне в лицо. – Дорогая Саския! Я тольк хтел тебе сказать, что на арене ты бла прост нвероятна! В голове не укладвается, что у нас стбой чтот было, а я мог тбя забыть. Звини. Какой позор. – После этого он по-братски хлопнул обалдевшего Бела по плечу. – Без обид, приятель. Эт было задолго до тебя.

А потом Лекс быстро скрылся – как водитель, который сбегает с места преступления, даже не заметив, что проехал по саду соседа.

Бел потер лоб, как будто от этой вечеринки у него уже начиналась мигрень.

– Лучше не спрашивать? – уточнил он.

– Лучше не спрашивать, – подтвердила я.

Но я поймала момент, пока Белу не пришла в голову идея закончить предложение руки и сердца номер семь, проползла обратно по шезлонгу и устроилась на подушках.

– Так что насчет поцелуя, от которого у меня запылают не только щеки? Сначала хвастаешься, а потом…

Дальше я не договорила. Потому что Бел и вызовы – это отдельная история.

Белиал

Месяцы проходят, а вечность ждет

Полгода спустя…

Полная луна превращала ночной Тибр в прекрасный поток сверкающих волн, но на этот раз я действительно смог оценить его неописуемую романтичность.

Рим потерял свой ужас – во многих смыслах. Главным образом это заключалось в том, что, находясь рядом с Кассией, я наблюдал, как она заново знакомилась со своим родным городом. С одной стороны, она с широко распахнутыми глазами впитывала все новые впечатления. А с другой – буквально фонтанировала историями и воспоминаниями из давно ушедших времен. Кассия отлично помнила, как раньше называлась каждая улица, для каких целей служили здания и какие люди там жили. Это чем-то напоминало нашу первую прогулку по Риму. И все же с тех пор столько всего изменилось…

Лишь когда мы приблизились к руинам Большого цирка, Кассия притихла. Здесь, где две тысячи лет назад она должна была умереть. От импозантного строения той эпохи мало что сохранилось. Кое-какие остатки стены, части аркад, однако бо́льшая его часть уже скрылась под травой.

Благоговейно, почти меланхолично, Кассия остановилась перед одной из арок. Раньше она всегда покупала тут хлеб с изюмом. Она подняла руку и хотела погладить древние камни. Впрочем, неожиданно передумала и, прищурившись, оглянулась на меня.

– Ты правда описал тут все камни?

Я пожал плечами.

– Не я первый, не я последний.

– Хмм. – Кассия опустила руку, и вдруг ее окутала глубокая печаль. Ничего удивительного, ведь она стояла перед жалкими останками своей старой жизни. Тенью прошлого. Как в хорошем смысле, так и в плохом.

Когда я видел ее такой, у меня разрывалось сердце. Теперь я разозлился на себя самого за то, что в принципе согласился на эту спонтанную поездку.

Чтобы она еще больше не погрузилась в меланхолию, я обнял ее за плечи и повел подальше от руин, в парк, который когда-то был ареной для скачек. Это немного помогло, пусть к Кассии и не вернулся ее первоначальный энтузиазм.

– Вчера я разговаривала с Грим, – сказала она некоторое время спустя. – Рассказала ей, что Тристан нашел способ вернуть ей ее магию.

– И что она ответила?

– То же, что и всегда, – в отчаянии проворчала Кассия. – И я просто не понимаю, почему она больше не хочет быть ведьмой.

А я прекрасно понимал. Однако до сих пор избегал этого разговора с Кассией. Боялся ее реакции и того, что будут означать для меня последствия. С другой стороны, нельзя вечно держать Кассию в неведении. Ее очень волновала эта тема… что явно доказывало покусывание нижней губы. Так что я решил посмотреть фактам в глаза, к какому бы будущему они меня ни привели.

– Грим делает это ради меня.

– Что?! – Кассия остановилась