сами испытывали её. Гелий — идеальный газ для замены азота в воздухе, если речь идет о дыхании. Будучи совершенно инертным, он не создает никакой угрозы организму; к тому же его атомный вес в три с половиной раза меньше атомного веса азота, и эта особенность позволяет водолазам использовать его при спусках на большие глубины. В таких случаях к гелию подмешивают кислород, но в меньшем количестве, чем его содержится в обычном воздухе. Дело в том, что при дыхании человек перерабатывает не весь кислород, который попадает в его легкие, а частично выдыхает его вместе с азотом и углекислотой. Многочисленные исследования дыхания водолазов показали, что под большим внешним давлением человек, дыша гелиевым воздухом с меньшим количеством кислорода, чувствует себя значительно лучше, чем когда он дышит обычным воздухом. К тому же он может пробыть на больших глубинах больше времени и не так легко поддается кессонной болезни.

Между тем инженер-эпроновец вместе с механиками и машинистами «Буревестника» приспосабливали воздухонагнетательные помпы для работы с гелиевым воздухом. За этими подготовительными работами прошел конец ночи.

На рассвете вдали показались огоньки парохода. Это шёл «Пенай» с добавочной партией эпроновцев, кессонной камерой и всевозможным водолазным оборудованием.

«Пенай» остановился вблизи эсминца, и тотчас же шлюпка с краснофлотцами протянула от корабля к пароходу телефонный провод. Трофимов и инженер-эпроновец вызвали к телефону капитана парохода. Последний, давая сведения о привезённом оборудовании, сообщил о наличии металлоискателя — прибора для розыска затонувших кораблей. Действие прибора основано на магнитных свойствах металла. За кораблём-разведчиком тянется на буксире магнит. Когда магнит нащупает на дне железную массу, включается звонок.

Решили не ожидать утра, а сразу же приступить к обследованию морского дна. «Пенай» немедленно выпустил на буксирном тросе металлоискатель и стал бороздить воду в различных направлениях вокруг миноносца.

Одновременно с началом поисков инженер-эпроновец послал радиограмму на ближайшую эпроновскую базу с просьбой выслать ему подводный танк, с помощью которого он надеялся ускорить подъём лодки.

На рассвете задребезжал звонок металлоискателя. Пароход проходил над какой-то массой железа. Никто не мог с уверенностью сказать, была ли это подводная лодка. Это мог быть обычный железный хлам, старый якорь, потерянный каким-нибудь пароходом, наконец пароход, затонувший в том месте, возможно, десятки лет назад.

Всходило солнце, когда установили, что следов нефти на море почти не осталось. Отдельные пятна находились одно от другого на значительном расстоянии. Если бы не металлоискатель, пришлось бы потратить очень много времени на поиски лодки. Впрочем, не будучи уверен, что лодка лежит именно там, где показывал чувствительный прибор, «Пенай», оставив на этом месте водолазный баркас, двинулся дальше. Вскоре была обследована вся площадь, указанная штурманом «Буревестника». И ещё в двух местах дребезжал колокольчик металлоискателя, извещая о наличии на дне каких-то железных деталей.

Решили спускать на разведку сразу троих водолазов. Для этого воспользовались двумя баркасами, а третий заменял сам «Пенай». На палубе парохода оборудовали водолазную станцию, поставили помпы, провели телефон, протянули трос от лебедки и сбросили конец за борт. На этом тросе должны были спускать водолазов.

Первыми разведчиками вызвались быть все водолазы, но инженер выбрал только двоих: Вариводу и широкогрудого эпроновца Козлюка, третьим он назначил себя, чтобы проверить безопасность рискованного спуска на глубину. Однако начальник экспедиции Трофимов изменил планы инженера.

— Молодой человек, — сказал капитан-лейтенант инженеру, — я верю в вашу храбрость и одобряю ваше желание показать пример рядовым водолазам, но… мне нужен человек, который руководил бы всеми тремя водолазами с палубы «Буревестника», и поэтому я вас не пущу. Сейчас наши связисты наладят телефонную связь с «Пенаем» и обоими баркасами. Ваше место — на телефонной станции.

В семь часов утра на баркасе № 1 уже были проверены помпы, установлены баллоны воздуха с гелием, проверена работа телефонов, обеспечивающих связь баркаса с водолазами и с центральным пунктом на «Буревестнике». Водолаз Варивода пожимает руки товарищам и становится на ступеньки узенького трапа, готовый погрузиться в воду.

С «Буревестника» слышится голос инженера, который в последний раз спрашивает, всё ли в порядке, и докладывает начальнику экспедиции.

— Спускайте водолаза, — приказывает капитан-лейтенант Трофимов.

Варивода делает несколько шагов по ступенькам вниз, и большая медная голова исчезает под водой. На поверхности бурлят и лопаются многочисленные пузырьки гелиевого воздуха.

Вахтенный докладывает капитан-лейтенанту, что на расстоянии двух миль от эсминца замечено рыбачье судно, которое держит курс на место водолазных работ.

— Что за судно? — спрашивает командир.

— «Колумб», — отвечает вахтенный.

8. СТУК

Придерживаясь рукой за трап, Варивода медленно сходил вниз. Вода покрыла шлем, и водолаз, дежуривший на сигнале, подтянул Вариводу к борту, чтобы проверить исправность одежды под водой. Установив, что воздух нигде не просачивается, сигнальщик стал спускать канат.

Опытного водолаза опускают быстро, приблизительно на четырнадцать метров в минуту. Через каждый метр телефонист сообщает ему глубину:

— Двенадцать.

— Двадцать шесть.

— Тридцать девять.

— Пятьдесят три…

В это время качальщики на помпе непрерывно ускоряли работу, чтобы увеличить количество воздуха, посылаемого водолазу. Это самая тяжёлая и ответственная работа — накачивать воздух водолазу на большую глубину. В этот раз дело усложнялось еще и тем, что качали не обычный воздух, а смесь гелия с кислородом из специальных баллонов.

Водолаз чувствовал себя неплохо и дышал свободно. С шестидесятиметровой глубины спускать стали медленнее — боялись, чтобы водолаз не ударился о грунт. На этой глубине было очень темно. Варивода вытянул руку и едва разглядел пальцы. Пошарив рукой по свинцовому грузу на груди, он нашел электрический фонарь, прожектор и водолазный нож.

Еще несколько секунд, и ноги его коснулись грунта. Водолаз сориентировался, где север, где юг, прислушался, как работает воздушный рожок, сквозь который воздух попадал в шлем, дёрнул сигнальный трос, что значило: «Я на грунте». То же самое сказал по телефону и стал оглядываться. Ничего не было видно. Пришлось зажечь фонарь и пробивать маленьким прожектором толщу воды метра на два. После этого пошёл вперед, двигаясь правым боком, наклонив корпус и отталкиваясь левой рукой. Таким образом он уменьшал напор воды.

В луч аккумуляторного фонаря попала какая-то рыбка и тотчас же исчезла. Под ногами чувствовался песчаный грунт, кое-где покрытый кустиками водорослей.

Водолаз продвигался медленно, насколько возможно внимательно осматриваясь вокруг.

На протяжении нескольких минут, считая шаги, он двигался в одном направлении, потом отошел в другую сторону, стараясь замкнуть кольцо или четырёхугольник. Ходить было тяжело — ощущалось давление огромной массы воды, но, в общем, казалось, что он находится не глубже чем на сорока — сорока пяти метрах. Работу облегчал гелиевый воздух.

Время от времени Варивода сообщал по телефону