Хотя сам Этон не мог помнить Блейда, он хранил воспоминания провидицы Чаалы, своей предшественницы, которая присутствовала на суде над отступником. К удивлению дракона, Чаала запомнила Аморна не как законченного негодяя, каким живописал его Тайный Совет, но как погрязшего в заблуждениях безрассудного юношу, чья казнь, быть может, и необходимая, была событием трагическим.

От этих мыслей Этона грубо оторвала боль. Пальцы Блейда впились в лицо иерарха с такой силой, что ногти вонзились в плоть, вынуждая Заваля прямо смотреть ему в глаза.

— Я хочу поговорить с твоим демоном, Заваль, — процедил Блейд. — Теперь я буду задавать вопросы, а ты передашь мне, что он ответит. Ты все понял?

— Нет! Я не стану говорить с ним! Так ему и скажи!

Этон почувствовал, как Заваль сжался от страха, повторяя вслух его слова. Лицо Блейда окаменело, и два таких разных разума, которые обитали в теле иерарха, равно содрогнулись от леденящего ужаса.

— Ты, кажется, забыл, дракон, — тихо, очень тихо проговорил Блейд, — что ты теперь тоже обитаешь в этом теле. Если Завалю будет больно, ты тоже ощутишь боль, а пребывание в этой хрупкой плоти быстро научит тебя истинному значению этого слова. Еще хочу напомнить, что деваться тебе больше некуда. Если это тело погибнет — умрешь и ты. Ты, верно, важная персона среди своих соплеменников, если путешествовал вместе с чародеем… а потому наверняка должен выжить любой ценой.

— Полагаешь меня глупцом ? Я же знаю — стану я отвечать или нет, а ты на закате все равно убьешь это тело!

— Нет! — громко взвизгнул иерарх. — Это я не могу ему сказать! Демон не станет отвечать тебе, Блейд. Не станет!

Блейд разжал пальцы, выпустив лицо Заваля, и вытащил свечу из подсвечника, стоявшего на столике у кровати. Он поднес свечу к лицу иерарха — так близко, что дым горящего фитиля разъедал глаза Заваля, а от жара пламени покраснела кожа.

— В таком случае, — холодно проговорил Блейд, — пускай твой демон передумает — ради твоего же блага, — прежде чем я пущу в ход иные средства убеждения.

Тиришри, которая последовала за Блейдом в комнату пленника, слушала этот разговор с нарастающим ужасом. Она добралась до дома Тулак, сосчитала солдат, расположившихся на лесопилке, и отыскала щель в крыше дома, между двумя кусками черепицы. Проскользнув в эту щель, фея оказалась в чердачной комнате — и при виде ее обитателя была так потрясена, что едва не выдала себя.

Аморн! Через двадцать с лишним лет оказалось, что отступник, который так загадочно исчез перед самой казнью, все это время скрывался, можно сказать, на самом пороге Гендиваля! Неудивительно, с горечью подумала Шри, что в этой стране все пошло наперекосяк. Всюду, где ни появляется этот негодяй, он сеет раздор и разруху. Вначале Тиришри хотела сообщить эту новость Кергорну, но на таком расстоянии ей пришлось бы посылать столь мощный телепатический сигнал, что удержать свои мысли в узком личном луче было бы почти невозможно, а она менее всего на свете желала сейчас выдать Аморну свое присутствие. Когда имеешь дело с таким беспринципным негодяем, даже малое преимущество может оказаться безмерно важным.

Шри подслушала разговор Аморна с сержантом, и у нее возникла идея. Услыхав, что двое солдат отправятся искать труп Тормона, фея сообщила об этом Элиону и намекнула, что мундиры гвардейцев пригодятся им, чтобы без помех проникнуть в город. Пришлось немного поспорить — и почему это люди во всем видят прежде всего дурную сторону? — но в конце концов она убедила Элиона в разумности своего плана. Затем Шри последовала за Аморном, надеясь, что ей удастся взглянуть на пленника.

Ее ужаснул и оттолкнул его жалкий, изможденный вид. Неужели Этон не мог избрать для своего разума более крепкий и прочный сосуд? Час от часу не легче! Да ведь этот замухрышка выглядит так, словно не дотянет и до собственной казни! Тиришри успокаивала себя тем, что если Аморн ради каких-то своих замыслов хочет непременно принести иерарха в жертву, уж он-то из кожи вылезет, а постарается, чтобы пленник дожил до заката!

Экая жалость, что Аморн сбился с пути истинного! Какой из него мог бы выйти архимаг!.. Непрошеная эта мысль потрясла фею до глубины души. Что это, во имя Эолиса, на нее нашло? Неужто она и «правду хочет, чтобы Тайным Советом управляло такое существо — непредсказуемое и одержимое, коварное и обаятельное? С ума она сошла, что ли? И все же, пускай на миг, эта мысль показалась Шри настолько притягательной, что она почти обрадовалась, когда отступник приступил к допросу пленника, — все, что угодно, лишь бы отвлечься от столь неподобающих размышлений!

С ужасом и отчаянием Тиришри узнала, что Аморн догадался о присутствии дракона в теле иерарха. Чума на этого негодяя! Теперь он еще старательней будет охранять пленника, а уж если заподозрит, что Этон может узнать его, сделает все, чтобы уничтожить Заваля вместе с сознанием дракона.

Этого нельзя допустить! В отчаянии Шри уже подумывала о том, чтобы прикончить Аморна, но тогда ее сила волей-неволей расправится и с пленником… Мысли Шри заметались. Может быть, ей удастся как-то отвлечь Аморна, при этом не выдав себя?

К огромному ее облегчению, помощь пришла с неожиданной стороны. В комнату вошел пожилой, крепкого сложения человек. Шри узнала сержанта.

— Ваша милость! — робко окликнул он. — Прошу прощенья, что помешал, но ваша милость велели прийти и сказать, когда мы будем готовы отправляться в путь.

Командир Мечей Божьих едва удостоил его взглядом.

— Да-да, — нетерпеливо бросил он, — сейчас… Сержант судорожно сглотнул.

— Еще раз прошу прощенья, ваша милость, но мы не знаем, долго ли продлится это затишье. Ежели ваша милость желает вовремя добраться до города и приготовить Великое Жертвоприношение — нужно отправляться немедленно.

Аморн отставил свечу. Шри увидела, как гневно блеснули его глаза, и приготовилась к приступу ярости… но когда отступник заговорил, голос его был ровен и мягок:

— Хорошо, сержант. Тебе виднее. Я был бы последним глупцом, если б не прислушался к совету местного уроженца. Сделаем по-твоему и вернемся в город — чем скорее, тем лучше.

Помимо воли фея восхитилась этим человеком. Только прирожденный командир и предводитель способен так ловко играть на самолюбии своих подчиненных и следовать их советам — особенно если этот совет противоречит его собственным планам. Однако едва сержант вышел из комнаты, Аморн повернулся к своему пленнику и первыми же словами уничтожил невольное восхищение Шри.

— Ну что ж, дракон, — сказал он, — ты получил отсрочку. И все же по дороге в город подумай вот о чем: допрос не отменен, а только отложен. В моем распоряжении будет почти весь день, до заката, чтобы вытрясти из тебя ответы на все вопросы. — Блейд одарил пленника мрачной усмешкой. — Идем, иерарх. Если б ты мог остаться в живых, ты был бы мне благодарен. Твоя жертва будет не напрасной, ибо когда я стану правителем Каллисиоры — за спиной иерарха Гиларры, разумеется, хотя и это можно изменить, — страна под моей рукой будет процветать так, как никогда не процветала и в лучшие годы твоей власти. Я владею тем, что изменит участь нашего многострадального края…