Девушка обернулась и посмотрела на Фиону и Элиота. Она была похожа на бабушку и тетю Лючию: гладкая кожа, большие глаза, высокий лоб. Но только у бабушки черты лица словно окаменели, а у этой девушки были полны жизни.

Она встала и подошла к Элиоту и Фионе. На ней была обтягивающая кофточка с узелковым рисунком, мини-юбка и сандалии из тонких ремешков.

— Зовите меня Даллас, — проговорила девушка мелодичным голосом с необычным акцентом — не то итальянским, не то русским. — Тетя Клодия — это как-то… слишком старомодно, понимаете?

Даллас взяла Фиону и Элиота за руки и неловко обняла. От нее пахло цветами персиковых деревьев.

Она сделала шаг назад и смерила племянников взглядом с головы до ног. Погладила волосы Фионы.

— Какая ты хорошенькая. Нам с тобой надо будет потом поболтать. О своем, о девичьем, ладно?

Фиона, обычно не любившая, чтобы к ней прикасались, улыбнулась.

— Было бы здорово.

— А Элиот какой красавец! — Даллас прижала руку к его груди. — Бьюсь об заклад, девчонки просто бегают за тобой. Сколько же сердец ты разобьешь…

Элиот непроизвольно улыбнулся.

Точно так же, как при первой встрече с дядей Генри, что-то инстинктивно подсказало Элиоту, что он может доверить Даллас свои самые сокровенные тайны, но он понял также, что при случае она может превратиться в опаснейшего врага.

— Пойдемте. — Даллас повела их к столу. — Мне нужно столько вам показать. — Она обвела комнату взглядом. — У тебя нет дивана, Одри? Чего-нибудь удобного?

— Что есть, то и есть, — нахмурилась бабушка. — Если тебе не нравится, можешь уйти, никто тебя не держит.

— Вы правда наша тетя? — спросила Фиона. — Знаете, в нашей семье так трудно дождаться честных ответов. Вы действительно сестра нашей мамы?

Даллас рассмеялась. Руки Элиота покрылись гусиной кожей.

— Здорово сказано. В нашей семье не любят ответов. Сплошные вопросы. Но — да, я младшая сестра вашей мамы. Рассказать вам о ней?

Сколько же ей было лет? Она выглядела очень молодо, но если Роберт сказал им правду, эти люди старились не так, как простые смертные. Даллас могло быть восемнадцать лет, а могло — сто восемнадцать.

— У детей нет времени на всякие сказки, — проворчала бабушка.

Улыбка Даллас угасла.

— Как хочешь, бабуся. Сначала — о деле. Да будет так.

Она взяла Элиота и Фиону за руки и указала на пол, на квадрат солнечного света.

— Я вас кое-чему научу, — прошептала она заговорщицки и уселась на пол. — Это может помочь вам в испытаниях.

— Непосредственная помощь запрещена, — сказала бабушка, привстав со стула.

— Думаю, это в компетенции Сената, — сказала ей Даллас. — А поскольку я член Сената, а ты нет — тссс!

Бабушка, не скрывая раздражения, села.

— Кроме того, — добавила Даллас, — я покажу им только то, что они и так уже должны знать. Если они действительно дети моей сестры, это часть их, как кости и кровь.

— Игра словами, — буркнула бабушка.

Даллас не обратила на ее замечание никакого внимания и обернулась к Фионе и Элиоту.

— Всего лишь простой, глупый фокус, но он оказывается нужным намного чаще, чем кажется.

Она выдернула нитку из бахромчатого края юбки.

— Что вы будете делать с этой ниткой? — немного испуганно спросила Фиона.

Даллас обернула ниткой мизинцы.

— О, ничего особенного. Это просто… будущее.

У Элиота засосало под ложечкой, когда он смотрел на нитку. Он почувствовал странные вибрации, от которых у него застучали зубы.

Даллас погладила его руку.

— Расслабься, — ласково проговорила она. — Это просто ловкость рук. Как у иллюзионистов. Любое предсказание судьбы — всего-навсего способ поговорить с примитивной частью вашего мозга, которую никто не учил разговаривать.

Элиот попытался расслабиться, но за последние дни случилось столько всего странного, что он не был уверен в том, что нитка сейчас не превратится в змею, надувного зверька или брусок динамита.

— Смотрите внимательно, — серьезно произнесла Даллас. — Погружайтесь…

Элиот и Фиона наклонились ближе к Даллас. Нитка была белая, хлопковая, ее волокна обвивали друг друга, и вдруг на нее упал луч солнца, и она стала похожей на золотую рябь на воде.

Элиот не спускал глаз с нити, он смотрел только на нее. Через пару мгновений все остальное в комнате погрузилось в тень.

— Теперь скользите взглядом по нитке от одного конца до другого, — донесся откуда-то издалека шепот Даллас. — Отсюда досюда. От настоящего времени в будущее.

Элиот пробежался взглядом вдоль нити. Одна-единственная ниточка стала частью хитросплетения паутины, отливавшей серебром и ржавым железом цвета крови. Элиот представил, что проводит пальцем по этой паутине, и почувствовал, что прикасается ко льду и наждачной бумаге, ощутил вкус морской соли и плода киви, дымный, терпкий запах виски.

Он попытался увидеть, куда в конце концов приводит нить. Теперь она стала гораздо длиннее, чем ниточка, выдернутая Даллас из подола мини-юбки. Нить тянулась вдаль, насколько хватало глаз, за стены квартиры, за горизонт, дальше солнца… к звездам.

Элиот заморгал… и очнулся на полу, в квартире бабушки. У него немного кружилась голова.

Фиона тоже озадаченно моргала. Вид у нее был заинтригованный.

— Порой вам что-то мерещится, — объяснила Даллас. — Порой вы что-то ощущаете: звуки, вкус, запахи, чей-то взгляд. — Она пожала плечами. — У некоторых в нашем семействе к этому особый талант. А другие, как я, просто балуются.

— Это здорово, — выдохнул Элиот.

— Рада, что ты так думаешь. — Похожие на кошачьи глаза Даллас раскрылись шире. — Потому что теперь — твоя очередь.

— Ты заходишь слишком далеко, — заметила бабушка. Си стала нервно заламывать руки.

— О, — прошептала она, — мне придется чинить их одежду.

Даллас с отвращением хмыкнула.

— Эту одежду стоит сжечь, но до этого мы скоро доберемся. Может быть, слетаем в Париж, пройдемся по магазинам? — проговорила она, погладив Фиону по коленке.

— Если ты собираешься продолжать, — строго проговорила бабушка, — так давай быстрее, пока солнце не зашло.

— Ну хорошо, — снова став серьезной, согласилась Даллас.

Она взяла Элиота за руку, подняла и коснулась обтрепанного манжета его рубашки. Выдернула длинную нитку и протянула ее Элиоту.

Такую же торчащую ниточку Даллас нашла в брюках Фионы цвета хаки.

— Держите крепко, — распорядилась Даллас. — И, как в прошлый раз, погружайтесь. Ждите, когда к вам придут ощущения.