Лавинообразный процесс событий вечера 21-го июня начался с показаний перебежчика, сообщившего, что Германия вторгнется на территорию СССР утром следующего дня.

Это был не единственный перебежчик накануне войны. «В ночь на 20.6.41» в зоне ответственности ПрибОВО был задержан еще один перебежчик, сообщивший, что «военные действия начнутся через 8—10 дней»445. Информация об этом перебежчике, судя по всему, не была доложена НГШ, не исключено, что об этой информации не был поставлен в известность и начальник Разведупра…

«Вечером 21 июня, — вспоминает Г.К. Жуков, — мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев (высказывается точка зрения, что вечером 21 июня Пуркаев никак не мог звонить446 Жукову в Генштаб. — М.А.) и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы (выделено мной. — М.А.) для наступления, которое начнется утром 22 июня (текст дается по первому изданию воспоминаний маршала 1969 г.; набранные курсивом вставки относятся к последующим изданиям. — М.А.)»447.

Следует оговориться, что нахождение войск в «исходных районах» не является критичным, в отличие от занятия войсками исходных позиций (исходных рубежей). Именно подобный факт является свидетельством о неминуемом нападении. Что же касается нахождения войск в «исходных районах» — на расстоянии от 30 км и более от границы— то об этом окружная разведка докладывала ранее. Более чем странно, почему так переполошился начальник штаба КОВО и почему так отреагировал НГШ? Разве этого достаточно, чтобы приводить войска в боевую готовность?

«Я тотчас же доложил наркому и И.В. Сталину, — вспоминает Г.К. Жуков, — то, что передал М.А. Пуркаев. И.В. Сталин сказал:

— Приезжайте с наркомом в Кремль (Приезжайте с наркомом минут через 45 в Кремль, — сказал И.В. Сталин. — 10-е изд.)448.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И.В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.

— Нет, — ответил С.К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И.В. Сталина вошли члены Политбюро (Сталин коротко проинформировал их. — 3-е изд.)449.

— Что будем делать? — спросил И.В. Сталин.

Ответа не последовало.

— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.

— Читайте! — ответил И.В. Сталин.

Я прочитал проект директивы. И.В. Сталин заметил:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем (здесь и далее выделено мной. — М.А.). Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

И.В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи.

Ввиду особой важности привожу эту директиву полностью:

«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков.

21.6.41 г.».

С этой директивой Н.Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота»450.

Неоднозначность Директивы в части возможной внезапности нападения немцев и провокационных действий с их стороны, равно как и отсутствие разрешения открывать огонь в случае «возможного внезапного удара немцев» вызывали недоумение, последовали запросы в Москву, в то время как до начала войны после поступления Директивы в ряде случаев оставались уже считанные минуты. Требование приведения войск в «полную боевую готовность» было абсурдным и невыполнимым.

Приведение войск (сил флота) в полную боевую готовность включает в себя не только их подъем по боевой тревоге, выход в установленные районы, приведение оружия и военной техники к бою, вывоз из пунктов постоянной дислокации запасов материальных средств, занятие командованием и штабами защищенных пунктов управления, усиление боевого дежурства, рассредоточение (переход на рассредоточенное базирование) и другие мероприятия, но и обязательное отмобилизование войск (сил флота) с переводом их на штаты военного времени451.

«Соединения, входящие в состав армий прикрытия, планировалось отмобилизовать в два эшелона. Сроки готовности первого эшелона к выступлению в поход определялись в пределах от 2 до 6 ч. Время отмобилизования второго эшелона — на 2—3-и сутки мобилизации. Отмобилизование первого эшелона являлось наиболее сложным. За несколько часов планировалось отмобилизовать прежде всего 114 дивизий армии прикрытия, укрепленные районы первой линии, 85 % Войск ПВО, воздушно-десантные войска, свыше 75 % Военно-воздушных сил, 34 артиллерийских полка РГК. Стрелковые, танковые (моторизованные) соединения армии прикрытия при переходе на штаты военного времени должны были получить до 25–30 % личного состава. Сокращение сроков отмобилизования, и прежде всего войск армий прикрытия, достигалось призывом основной массы личного состава запаса по территориальному принципу. В то же время для некоторых соединений первого оперативного эшелона транспорт подавался из тыловых районов страны только на 2—4-е сутки мобилизации. Понятно, что при внезапном начале войны отмобилизование войск, расположенных у границ, может быть сорвано и они будут вынуждены вступить в бой неукомплектованными и небоеготовыми»452.

Соединения, входившие в состав первого эшелона армий прикрытия, могли быть переведены в полную боевую готовность только абстрактно, только «на бумаге».

Помимо полной боевой готовности в Красной армии была установлена еще одна степень боевой готовности — постоянная боевая готовность, перевод в которую должен был производиться по объявлению боевой тревоги (вариант № 2 — «с выводом в полном составе»).

С учетом временных сроков требование