Как установили ряд историков (А. Грегори[413]), впервые идею «плана Маршалла» озвучил крупный американский бизнесмен и дипломат Уилл Клейтон, который все годы войны был экономическим советником военного министра США Генри Стимсона, а затем и самого президента Г. Трумэна, которого он позднее, в августе 1946 г., назначил заместителем госсекретаря по экономическим вопросам.

Теоретически «план Маршалла», получивший официальное название «Программа восстановления Европы» (European Recovery Program), в основе которого лежал специальный закон «Об экономическом сотрудничестве», принятый Конгрессом США ещё в апреле 1947 г., был рассчитан не только на страны Западной Европы, поскольку к участию в этом проекте пригласили все восточноевропейские державы и даже СССР. Однако этот план был абсолютно неприемлем для Москвы, поскольку его главная идея состояла не столько в восстановлении, сколько в полной реорганизации европейского экономического пространства по хорошо известным американским идейно-политическим лекалам. Фактически речь шла о создании полноценного регионального механизма экономического регулирования новых полуколоний США на Европейском континенте. Естественно, советское политическое руководство никак не могло принять подобный план «международного сотрудничества», поскольку он неизбежно встраивал бы СССР в мировую экономическую систему, полностью подконтрольную США, серьёзно подрывал его суверенитет и «уводил» бы от него всех его союзников в Восточной Европе.

Как известно, первые консультации по «плану Маршалла» состоялись в Париже в июне 1947 г. на совещании министров иностранных дел СССР, Франции и Великобритании. Советскую сторону на нём представлял министр иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов, который после предварительного обсуждения этого проекта сразу отказался от дальнейшего разговора по существу и, сославшись на абсолютную неуместность каких-либо дебатов об участии в данном проекте Германии, покинул Париж. Несмотря на столь вызывающий демарш Москвы, главы правительств Великобритании и Франции всё же направили своим коллегам из 22 европейских государств, в том числе из пяти восточноевропейских, совместное приглашение прибыть в Париж на конференцию для обсуждения «плана Маршалла». Однако Советский Союз сразу отклонил это приглашение и «вежливо» вынудил правительства Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Финляндии последовать его примеру, о чём они и сообщили в Париж. Тем не менее Парижская экономическая конференция, в которой приняли участие делегации 16 европейских государств и США, конечно, состоялась в срок и приняла принципиальное решение о создании так называемой Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), основной задачей которой в тот период стало администрирование «плана Маршалла». Кроме того, по итогам этой встречи был создан Комитет сотрудничества стран-реципиентов, установивший конкретные размеры помощи для всех субъектов соглашения и разработавший примерные сроки и целевое назначение всех выделяемых по «плану Маршалла» средств. Также при Администрации США была создана специальная Чрезвычайная комиссия, которую возглавил известный промышленный магнат Поль Гофман, а все текущие вопросы по координации сотрудничества со всеми странами — участницами «плана Маршалла» курировали все посольства США в 16 европейских столицах под чутким и неусыпным руководством Аверелла Гарримана, который с момента практической реализации этого плана в апреле 1948 г. ушёл с поста министра торговли США и полностью сосредоточился на новых своих обязанностях.

Как известно, Администрация президента Г. Трумэна запросила у Конгресса США на реализацию «плана Маршалла» 29 млрд долларов, однако реально в Европу за весь период его осуществления в 1948–1952 гг. поступило лишь 17 млрд долларов, причём в основном в Великобританию, Францию, Италию и Западную Германию. При этом значительная часть всех этих средств проходила не в форме «несвязанных», то есть свободных финансовых кредитов, а исключительно в форме товарных поставок американской промышленной продукции на основе таких же американских, но сугубо «связанных», то есть обременённых, займов и субсидий, выданных правительствам всех заинтересованных европейских держав. Таким образом, по сути, вся так называемая американская «помощь» на практике обернулась вполне традиционным и лишь слегка «модернизированным» инструментом неоколониализма, предельно жёстким средством привязки западноевропейских государств к американской экономике и важным инструментом активного влияния на идейно-политическую ситуацию во всех ведущих странах Западной Европы. Именно это обстоятельство, на которое сразу обратили пристальные взоры ряд видных советских экономистов, в том числе академики Е.С. Варга и С.Г. Струмилин, проводившие по указанию И.В. Сталина и В.М. Молотова детальную экономическую экспертизу «плана Маршалла», и стало главной причиной отказа советского политического руководства от присоединения к нему.

Между тем в исторической науке уже довольно давно и предельно чётко обозначились два диаметрально разных подхода в оценке и самого «плана Маршалла», и его главных целей и задач. В ортодоксальной западной (Дж. Гэддис, Г. Прайс, А. Грегори[414]), как и в российской либеральной историографии (Р.Г. Пихоя, Н.Е. Быстрова, А.А. Данилов, В.М. Зубок, Е.М. Халина[415]), всячески утверждается, что главной целью «плана Маршалла» было быстрое восстановление лежавшей в руинах европейской экономики, устранение всех торговых барьеров и модернизация индустриального потенциала ведущих европейских государств. Более того, этот план, по сути, реформировал «старый» европейский капитализм через внедрение в него высоких американских стандартов, производственных практик, норм и технологий, принципиально новой этики самих производственных отношений, научной организации производственных процессов, обновление всего промышленного оборудования и экспорт новых идей. Однако в советской и российской патриотической историографии (С.Г. Кара-Мурза, М.Ф. Полынов, В.Ю. Катасонов, Ю.Н. Жуков, Ю.В. Емельянов[416]) справедливо полагают, что «план Маршалла» вкупе с «доктриной Трумэна» и «Гарвардским проектом» Дж. Дэвиса представлял собой составную и очень важную часть предельно агрессивного внешнеполитического курса новой Администрации США, направленного на технологическую изоляцию всех стран социалистического лагеря, на активное поощрение экономической экспансии американских монополий и тотальную долларизацию всей мировой экономической системы, на усиление политики холодной войны и создание агрессивных военно-политических блоков, направленных против СССР и его союзников на Европейском и Азиатском континентах. Кстати, о том, что «план Маршалла» был важным инструментом холодной войны, направленным своим остриём против СССР, тогда же заявил и бывший вице-президент США Генри Уоллес,[417] ставший одним из основателей левой Прогрессивной партии США, которую поддерживала и вдова покойного президента Элеонора Рузвельт.

Более того, многие историки, в том числе и зарубежные (Р. Джеффри[418]), справедливо полагают, что для И.В. Сталина «план Маршалла» «был переломной точкой в послевоенных отношениях с Соединёнными Штатами». Он показал ему, «что с американцами больше нельзя сотрудничать, не поставив под угрозу сферу влияния Советского Союза в Восточной Европе». «План Маршалла» и «доктрина Трумэна» предвещали формирование антисоветского западного блока, и для того, чтобы оказать ему противодействие, И.В. Сталин постарался укрепить положение Советского Союза и коммунистического лагеря в Европе. Теперь главной его задачей в послевоенной Европе стало не сохранение «большого альянса», а ограждение «советского блока» «от губительного внешнего влияния».

8. Германский вопрос (1944–1948)

Как