class="poem">

Тут Некто из Чужой Земли

Сказал мне: «Рыбки спать легли».

Я отвечал: «Тогда пойди

И этих рыбок разбуди».

Я очень громко говорил.

Кричал я из последних сил.

Шалтай-Болтай прокричал последнюю строчку так громко, что Алиса подумала: «Не завидую я этому чужестранцу!»[38]

— Насчет того великана…

— У него были зеленые глаза, — сообщил мистер Апджон, очнувшись. — Не забудьте, две щепотки серой золы. Я могу это устроить.

Он снова отрубился.

— Ха, — сказал Финли. — Желтый великан с зелеными глазами. На сиреневом фоне, полагаю. Что теперь? Что нам делать с мистером Апджоном?

— Можно было бы положить его в чайник, — ответил я, — если бы у нас был чайник.

Мистер Апджон сквозь сон тихо произнес:

— Я кое-что предприму, чтобы вы мне повиновались. Наложу на обоих гипнотическое заклятие. Вы не сможете работать, пока не выполните мое поручение.

— Бред, — фыркнул я. — Пойдем посмотрим на парня за соседним столом.

Финли встал и взглянул на соседний стол.

— Он ушел.

— Я за ним прослежу. — Я бросился к двери. — Заплати и следуй за мной.

— Предоставим это мистеру Апджону, — предложил Финли, поспешая за мной. — Где наш объект? Он не мог уйти далеко.

Он и не ушел. Мы увидели, как паренек садится в такси.

— Центральный вокзал, — сказал он.

— Ну… — нерешительно произнес я.

— Почему бы и нет? — спросил Финли.

Наверное, мы оба были заинтригованы. В любом случае хотелось задать парню пару вопросов. И мы погрузились в другое такси.

— Центральный вокзал, — сказал я.

Был поздний вечер. Начинал идти снег. Мы рванули по Сорок второй, оставив Таймс-сквер слева. На ней, как всегда, не горели огни. Таксист завернул на стоянку у Центрального вокзала. Объект скрылся за дверями вокзала. Мы побежали за ним. Он направился к устричному бару с видом человека, которому не терпится отведать устриц, но остановился и посмотрел на часы. Затем поспешил к камерам хранения, выудил из кармана ключ и достал пару небольших чемоданов. К этому моменту мы его догнали.

— Привет, — сказал я. — Надо поговорить.

Он выглядел испуганным.

— Извините, не могу. Мой поезд отходит.

Финли схватил его за одну руку, я за другую.

— Это займет всего минуту, — сказал Финли. — Не зовите на помощь. Мы хотим узнать, где вы взяли тот кристалл цвета шартрез, с которым играли в «Ручке и карандаше».

— Разве он краденый? — спросил паренек, выпучив глаза. — Мужчина, который дал его мне…

— Мистер Апджон?

— Да, он самый. Вы сыщики? Я… Я приехал в Нью-Йорк по делам, всего на пару дней. И мне очень надо домой. Мой поезд…

— Кристалл, — произнес я.

Он попытался вырваться.

— Мой поезд отходит! Джентльмены, если этот камень краденый, я…

— Нет, — ответил Финли, — он не краденый. Мы просто хотим задать вам пару вопросов.

Паренек что-то достал из кармана жилета и сунул мне в руку. Я инстинктивно сжал предмет. Он был теплым и бархатистым, размером с большую сливу и как будто тихонько дрожал.

— Забирайте! — воскликнул паренек. — Все равно он заколдован.

Он вырвался и побежал. Его чемоданчики подскакивали на ходу.

Мы с Финли посмотрели ему вслед, а затем перевели взгляды на предмет, который я держал в руке. Действительно, кристалл цвета шартрез. Чертовски странный кристалл.

Мою руку кольнуло.

— На, — поспешно произнес я. — Возьми.

Я протянул кристалл Финли… и кристалл отпрыгнул от нас. Он не упал. Он отпрыгнул.

Он приземлился на пол, и мы бросились за ним. Кристалл скользнул прочь. Он утекал, как вода или мышь, бегущая в норку. Мой желудок подскочил к пазухам.

Проклятый кристалл убегал от нас по Центральному вокзалу.

На вокзале, как обычно, толпился народ, и у кристалла была фора. Мы бежали за ним, расталкивая людей. Мне в ухо воткнулась спица зонтика, а Финли со всего маху налетел на толстяка в котелке, отправив на пол и толстяка, и котелок. Тем временем кристалл добрался до устричного бара, проехал вниз по пандусу и направился к одному из выходов на перрон.

Кажется, паренек сказал, что кристалл заколдован? Он не соврал!

Кристалл выбрался на перрон. Мы направились за ним, игнорируя голос с бруклинским акцентом, который потребовал предъявить билеты. Мы побежали по платформе. Поезд уже отошел и въезжал в длинный тоннель.

Кристалл цвета шартрез остановился — тусклая желтовато-зеленая искра на грязной серой мостовой. Я перепрыгнул через багажную тележку и попытался схватить его. Он отскочил от моего носа и помчался за поездом.

Он попробовал три окна, прежде чем нашел открытое. Скользнул в него и был таков.

Финли сидел на багажной тележке с обалделым видом; наверное, я выглядел так же. Когда я подошел, он встал, и мы вместе направились обратно к выходу на перрон. Железнодорожный работник как раз снимал табличку «ЧИКАГО».

— Возможно, он сойдет с поезда в Рочестере.

— Знать бы, как его зовут…

— Может, телеграфировать…

— Мы не сыщики, — сказал Финли. — У нас нет полномочий снимать человека с поезда. Э-хе-хе. Давай найдем… э-э-э… мистера Апджона.

Идей получше у меня не было, и мы вернулись в «Ручку и карандаш».

Мистер Апджон исчез.

Мы сели за свой столик и заказали еще по одной.

— Ничего не было, — с надеждой сказал я.

Финли указал на стол. На нем горели огненные буквы:

Не забудьте о моей просьбе. Я прослежу, чтобы рассказ был опубликован. Помните: две щепотки серой золы.

Подписи не было.

Через мгновение слова погасли и исчезли.

Мы выпили еще по одной. Но даже не почувствовали этого.

Через час мы разошлись. Финли нужно было рисовать, у меня поджимали сроки. Я вернулся домой, вставил в пишущую машинку лист бумаги и приступил к работе.

«Читатель, я тебя ненавижу», — напечатал я.

Я собирался напечатать нечто совершенно другое. Я вставил чистый лист. И напечатал то же самое.

Я продолжал пытаться. Очевидно, я не мог написать ничего другого. Постгипнотическое внушение или что-то еще. Но супермен…

Нет, я в это не верил.

Через некоторое время я позвонил Финли.

— Привет, — сказал я.

— Привет.

— Моя жена купила новую шляпку.

— Моя тоже, — сказал он. — Над чем работаешь?

— Над рассказом. Просто… пишу. А ты?

— Рисую.

— Что…

— Великана, который держит космический корабль, — сообщил он. — Дай угадаю, что ты пишешь.

— Угадывай, — согласился я. — Это все, что я могу написать.

— И все, что я могу нарисовать. Ты думаешь…

— Обычный гипноз. Ничего сверхъестественного. Мы сможем преодолеть его так или иначе.

— Конечно сможем, — ответил он безо всякой уверенности и повесил трубку.

За неделю ни один из нас