В отчете 1944 г. благочинного Новгородского округа протоиерея Василия Николаевского говорится, что в период оккупации там были расстреляны немцами два священника. К сожалению, их имена не известны. Об убийстве нацистами псаломщика Павла Слепнева говорилось в другом отчетном письме 1944 г. Ленинградскому митрополиту Алексию от настоятеля Крестовоздвиженской церкви с. Ополье Волосовского района протоирея Александра Степанова[728]. Сам отец А. Степанов имел связь с партизанами, и проходящие через его село части Красной армии благодарили его за церковную работу во время оккупации: «Лучшей работы Вы не могли бы придумать для пользы Родины»[729].

Документы свидетельствуют, что помощь партизанам на оккупированной территории Ленинградской области оказывали несколько десятков священнослужителей. Вот лишь некоторые примеры. Настоятель Успенской церкви с. Гагрино Плюсского района отец Димитрий Евдокимов 19 мая 1944 г. писал митрополиту Алексию: «Я имел связь с партизанами с 1941 г., помогал им, служа в с. Боротно, от Струг Красных 45 верст, партизаны приходили ко мне ночью целыми отрядами, я их кормил, помогал материально, чем только мог. Мне давали задания, которые я исполнял, рискуя своей жизнью. В 1943 г. мне немцы предлагали выехать в Германию, для чего вызывали в штаб три раза. Я от поездки отказался категорически. Ввиду отказа поехать в Неметчину мне пришлось скрываться в лесу, где я пробыл 10 дней, захватив собой все ценное имущество церкви». Отец Димитрий также сообщил владыке, что в 1943 г. карательный отряд в д. Замошье заживо сжег 107 человек[730].

Также в мае 1944 г. отправил письмо митрополиту Алексию настоятель Тихвинской церкви с. Дерглец и Святодуховской церкви с. Городец священник Михаил Никитин. Он писал, что «большинство жителей Волотовского района помогали партизанам: снабжали продуктами и одеждой, скрывали от немцев партизанами их деревни. Партизаны заходили иногда в Городецкую и Порожскую церкви, были три раза в моей квартире в с. Дерглеце и остались благодарными». Всего в период оккупации в Волотовском районе открылось десять церквей, которые обслуживали лишь три священника – кроме отца Михаила протоиерей Василий Ерин и священник Михаил Георгиевский. Все они во время богослужения «за Гитлера не молились». По словам отца М. Никитина, священники «скорбели душой и всегда слезно молились о спасении русской земли и народа от нечестивых людей-фашистов». Отступая, оккупанты уничтожили две церкви, в Реченском же приходе они заживо сожгли 42 человека. Отцов Василия и Алексия в ноябре 1943 г. немцы насильно угнали в Латвию, а отец М. Никитин спасся от угона, укрывшись в Порожском приходе. Оба сына батюшки служили в советской армии. Свидетельство о. Михаила подтверждает письмо прихожан Городецкой церкви владыке Алексию: «Находясь под властью немцев, мы всегда страдали душой и вместе с нашим любимым пастырем отцом Михаилом Никитиным возносили горячие молитвы за освобождение русской земли от фашистов». Верующие сообщали также относительно участия жителей в «фашистских торжествах», что это было принудительно, они «не торжествовали» и «наши священники» в подобных акциях не участвовали[731].

Еще более ярко свидетельствует о варварстве оккупантов и связи партизан с духовенством письмо митрополиту Алексию настоятеля Бельской Христорождественской церкви священника Илии Богданова от 15 июня 1944 г. Он был рукоположен во иерея 21 февраля 1943 г. в Риге и до конца октября обслуживал Кубасовский, Моложанский и Палицкий приходы Новосельского района. Эти церкви были сожжены захватчиками 20–24 октября 1943 г. Во время пожара отец Илия укрылся в лесу в землянках вместе с прихожанами, дальнейшие события он описывал владыке так: «Вся эта местность занята партизанами. Я попросил разрешения от особого отдела партизанской разведки служить священником в Бельской Христорождественской церкви Середкинского района, где служил спокойно до отступления Ленинградского фронта… 20 февраля в 12 часов ночи ко мне постучал председатель колхоза со словами: «Батюшка, укрывайся, едут немецкие машины». «Я захватил церковные вещи, а моя мать – по паре белья и сухариков, вышли из церкви по направлению к лесу». Священник скрывался в лесу неделю, а затем был арестован, успев спрятать церковные вещи в снегу и, таким образом, спасти их. Проводивший допрос батюшки немец кричал ему: «Ты пастор, русский пастор уехал в Плескау, а ты пастор-партизан. Почему не уехал?!» Я ответил: «Пастор не должен уезжать никуда от своих пасомых». – «Кто тебя держал?!» Я ответил: «Пастырский долг службы, где верующие – там и я». Он плюнул мне в лицо и с патрулем отправил к коменданту, комендант находился в следующем окопе и уже ложился спать, только на ломаном русском языке сказал: «Утром в пять часов – пух-пух!» Священника закрыли в сарае, но ночью советские войска освободили его и, таким образом, спасли от расстрела. Бельская церковь была взорвана нацистами, но верующие восстановили ее, как могли, и 7 апреля отец Илия вновь начал служить в храме. Следует отметить также, что священник И. Богданов не только оказывал помощь партизанам, но и в период оккупации собрал в фонд обороны среди верующих 6400 рублей и переслал их Ленинградскому митрополиту для передачи государству[732].

Случай «назначения» настоятелем церкви священника И. Богданова со стороны партизан не был единственным. Подобная история произошла с настоятелем церкви с. Илемно Солецкого района отцом Николаем Соловьевым. В конце ноября 1943 г. он вместе со всеми жителями при сожжении оккупантами сел Илемно и Заплеменье был заключен в лагерь «Блудово», а через пять дней отпущен домой за вещами. Здесь его задержали и передали в особый отдел 5-ой партизанской бригады. Ничего преступного в деятельности священника установлено не было, и уже через три дня отец Николай по предложению председателя чрезвычайной тройки штаба бригады возглавил приход с. Дубенки. Священник собрал среди верующих 7500 рублей на танковую колонну, а также много подарков бойцам Красной армии и сдал все собранное в партизанский штаб. Так он служил до прихода в феврале 1944 г. советских войск и лишь после этого смог обратиться за благословением к митрополиту Ленинградскому Алексию[733].

Другой священник Солецкого района отец Иоанн Копылов был рукоположен в сан иерея в Риге 6 августа 1943 г. и назначен настоятелем Спасо-Преображенской церкви погоста Доворцы. В июле 1944 г. написал митрополиту Алексию, что с октября 1943 г. был связан с партизанами и во время угона населения оккупантами ушел в лес, захватив с помощью партизан все имущество и ценности храма. В лесу он семь недель жил в окопе и «совершал богослужение подчас на полянке, призывая верующих к спокойствию, полному порядку, с надеждою на милость Божию». 21 февраля 1944 г. пришли советские войска, но во время боев партизаны «по военным обстоятельствам» частично взорвали церковь погоста