– Хисса, я люблю тебя, но теперь нам никогда не быть вместе! Повелители никогда не прощают такой дерзости!

– Почему? Почему нам не быть вместе? Я ведь тоже люблю тебя! – Девушка еще сильней прижала к себе поникшую голову воина.

– Потому что Повелители очень жестоки, и какая разница – Повелитель или Повелительница! Она накажет меня за дерзость и разлучит нас! Прости меня, Хисса!

– Глупенький, хоть и воин, – ласково сказала девушка, потом громко позвала: – Листик! Листик!

Повелительница, воспользовавшись тем, что внимание детей было сосредоточено на зеленом драконе, выскользнула из их окружения и подошла к валуну, у которого сидела Хисса, поддерживавшая голову Гиашо-со.

– Что? Ему стало хуже? Я же вроде не сильно ударила, – произнесла Повелительница извиняющимся тоном.

– Нет, все в порядке! Только он очень глупый! – заявила Хисса.

– Почему? – удивилась Повелительница. – Вроде я его по голове не била! Или он таким всегда был?

Хисса засмеялась и пересказала Повелительнице все догадки и опасения Гиашо-со.

– Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! – громко сказала Повелительница на незнакомом языке, Гиашо-со сжался – а что, если это заклинание, и Повелительница решила все-таки его наказать! Девушка, темный алив, находившаяся рядом, услышав произнесенное Повелительницей, стала что-то ей строго выговаривать, а смутившаяся Повелительница начала оправдываться. Это окончательно сбило Гиашо-со с толку. Он непонимающе смотрел на обеих девушек. Повелительница что-то быстро рассказывала на всеобщем девушке-аливу, показывая на воина рукой. Гиашо-со немного знал всеобщий, но тут он отличался от общепринятого, и разговор велся очень быстро, воин только понял, что говорят о нем. Девушка-алив улыбнулась и сказала с гортанным акцентом на языке сиашеисс:

– Никто вас разлучать не будет, и наказывать тоже!

– А вот и накажу! – неожиданно заявила Повелительница. – Если этот глупый воин обидит такую замечательную девушку, да-да, Хисса, если он тебя обидит, – накажу!

Повелительница погрозила воину пальцем, а когда тот посерел от испуга, показала ему язык и побежала назад к детям.

В темном небе уже зажглись звезды. Горящие костры немного разгоняли мрак. Вокруг них, разбившись на группы, сидели люди и сиашеисс. Языковый барьер уже не был препятствием для общения, тем более что Листик и Ирэн знали язык сиашеисс и теперь шипели как настоящие змеелюды, переводя вопросы и ответы. Вообще, язык сиашеисс – не сплошное шипение, просто в нем много шипящих. А язык хуманов, очень похожий на всеобщий, знали несколько сиашеисс. Палатки, которые ставили хуманы, – к хуманам сиашеисс отнесли всех членов отряда академической экспедиции: и людей, и эльфов, и орков, – эти палатки были предназначены для детей. Маленькие накормленные сиашеисс уже спали. Хотя двое самых старших устроились у костра рядом с Листиком, и матери рода не решились их оттуда прогнать.

Вишасса и еще две матери устроились у костра, где сидели двое старших этой группы людей – человек и необычный алив. Хотя почему необычный? Самый обычный, аливы, оказывается, делятся на светлых и темных. В этом отряде все аливы были светлыми, только одна девушка, та, которая вызвала сеири-гра, была темным аливом.

– Так вы говорите, уважаемая Вишасса, что у вас все руководящие должности занимают исключительно женщины? – задал очередной вопрос магистр Захарус, он, как и магистр эл Минэтэйнион, уже освоился с таким необычным соседством, и теперь оба магистра вовсю утоляли свое любопытство. Хотя это было взаимно. Старшая Мать рода пожала плечами, она не совсем поняла вопрос, она довольно хорошо знала всеобщий, но этот хуман изъяснялся уж очень мудрено. Но, подтверждая очевидную для себя вещь, она ответила:

– Да, руководить может только Старшая Мать.

– А как же мужчины? Почему они не участвуют в руководстве вашим обществом?

– А разве мужчина может быть Старшей Матерью? – ответила Вишасса вопросом на вопрос. Потом она этот разговор перевела двоим своим соплеменницам. Они что-то живо между собой обсудили, а потом одна из них решительно прошипела, видно, высказала свое мнение. Отвечая на вопросительные взгляды магистров, Вишасса перевела: – Она говорит, что это невозможно! Мужчина никак не может быть Старшей Матерью, даже просто матерью он не может быть!

– Действительно, это физиологически невозможно, – согласился магистр эл Минэтэйнион, – при всем своем желании мужчина не может быть матерью.

Вишасса снова перевела, и обе змеелюдки, они, кстати, выглядели старше Вишассы, согласно закивали, а магистр эл Минэтэйнион уточнил:

– Мой коллега имел в виду руководство жизнедеятельностью вашего общества. – Но, увидев непонимание на лице Старшей Матери, он уточнил: – Командовать, мужчина может командовать?

Старшая Мать снова перевела своим подругам и, не дожидаясь их ответа, ответила сама:

– Конечно, может, если это военные действия и если не найдется кто-то из матерей, кто примет это на себя.

– Гм, по-моему, у них матриархат, причем в классической его форме, – хмыкнул магистр эл Минэтэйнион.

– Совершенно с вами согласен, коллега, – кивнул магистр Захарус, – Саманте это бы понравилось.

Старшая Мать сразу же поинтересовалась, что такое матриархат и кто такая Саманта. Получив ответ, спросила, кем приходятся Повелительнице оба собеседника и почему они командуют этим отрядом.

– Видите ли, уважаемая Старшая Мать, баронесса Листик учится в академии Магических Искусств, а мы имеем честь состоять в этой академии преподавателями, то есть занимаемся обучением студентов. Студенты – это те, кто учится в академии. А сейчас мы находимся в полевой экспедиции. Магистр Захарус является руководителем этой экспедиции. А я его заместитель, по крайней мере, в этом походе, – пояснил магистр эл Минэтэйнион.

Старшая Мать снова перевела, и все трое сиашеисс уважительно кивнули, если Повелительница выбрала этих двоих своими наставниками, то они должны обладать выдающимися знаниями и умениями.

А у других костров собрались молодежные компании. Те из матерей, что были постарше, ушли присматривать за детьми, а остались совсем молоденькие сиашеисс, которые и матерями-то еще не были. У одного из таких костров сидела Листик, к ней с двух сторон прижимались две юные сиашеисс. Они уже вышли из детского возраста, но еще не достигли того, когда присваивается статус матери. Если верхние части туловища подростков размерами были такие же, как у Листика, то хвосты, собранные кольцами, представляли внушительное зрелище. В этих кольцах и устроилась Листик. Рядом сидели Палым и Ыргиз, причем если Палым, расположившийся на камне, сидел ближе к Листику, то Ыргиз устроился на кольцах хвоста Ушша-си. Впрочем, по-другому он и не мог, потому что сидели они почти что в обнимку. Дальше сидели Гиашо-со и Хисса, они не только обнимались, но еще и переплелись хвостами. Дальше расположилась Ишша-си, за ней сидела Миримиэль, рядом с которой, замыкая круг, пристроилась на хвосте еще одной сиашеисс Ирэн. Они все слушали Листика, а та, размахивая руками, в лицах изображала магистра Клейнмора: