Ральф, как всегда невозмутимый, встретил меня и забрал плащ. Он ни словом, ни жестом не выразил своих возможных чувств. Только спросил, не нужно ли принести еще бутылку.

Зато Тирион отыгрался на мне за двоих. Едва я зашел, как он с криком кинулся на меня и схватил за одежду:

— Что, хороший план?!! Все рассчитал?!! Ничего не произойдет?!!

Арья и Ральф хотели оттащить парня от меня, но я остановил их жестом.

— Что ты молчишь?!!

— А что мне тебе сказать? — равнодушно спросил я. — Что мне жаль? Что я виноват? Если от этого что-то изменится, я скажу это, раз сто скажу.

— Что-то я не вижу ни сожаления, ни раскаяния!!! Да тебе просто все равно!!!

— Я не щенок, чтобы жалобно скулить из-за того, что умерла какая-то девчонка. Я сегодня с десяток людей убил, чтобы ее спасти. Что мне, по поводу каждого плакать?

— Ты!..

— Что — я? Что мне сделать, разбить голову о стену? Или тебе врезать, чтобы ты не рвал мой пиджак? Он, между прочим, стоит больше, чем ты получаешь.

Тирион от души ударил меня кулаком в грудь.

— Сволочь ты, Маэл. А она тебе верила.

Он с презрением посмотрел на меня и ушел.

— Как Агнесса?

— Весь вечер плакала в подушку, — сухо ответила Арья. — Она очень сильно расстроилась.

— Ничего страшного. Поплачет и перестанет.

Я повернулся, забрал у Ральфа бутылку и пошел в свою комнату. Там я сел на край кровати и начал пить прямо из горла бутылки. Наверное, Данте прав и коньяк действительно хреновый. Горло дерет.

Арья без стука зашла в комнату и осуждающе посмотрела на меня. Я протянул ей бутылку, но она только презрительно фыркнула и отвернулась.

— Думаешь, это тебе поможет?

— Нет, — честно ответил я. — Но лучше способа я все равно не знаю.

— А месть?

— Месть, — медленно произнес я, а потом со злобной ухмылкой посмотрел на Арью. — Я часто мстил, для своих лет слишком часто. И ни разу мне от этого легче не становилось. Я мстил за своих подчиненных, за друзей, за твою сестру, и хоть кому-нибудь от этого легче стало? Например, тебе стало легче от того, что я убил убийц твоей сестры?

Я ожидал чего угодно. Истерики, пощечины, но не того, что сделала Арья.

— Почему ты такой? — грустно спросила она и близко подошла ко мне.

— Какой?

— Такой. — Девушка села рядом со мной и положила ладонь мне на грудь. — Я же чувствую, как тебе больно. Но ты скрываешь это, прячешь чувства за маской холодного равнодушия и цинизма.

— И что мне сделать? Пойти поплакать, как Агнесса? Или набить кому-нибудь морду, как хотел сделать Тирион? — зло спросил я.

Арья молча покачала головой:

— Просто ты боишься, что кто-нибудь увидит, что ты очень слаб. До дрожи в коленях боишься этого. А ты слаб, Маэл. Ты не можешь никого спасти, как не мог помочь мне.

Арья говорила тихо, без тени сожаления или сочувствия. Она встала и пошла из комнаты.

— Про меня говорят, что я слабая некромантка. Возможно, так оно и есть. Тебе говорили, что с такой ша'асал ты можешь умереть. Но правда в том, что это у меня нет шансов дожить хотя бы до конца следующего года. — Договорив, она вышла из комнаты и хлопнула дверью.

Жестокие слова Арьи жгли меня. Хуже всего то, что все сказанное было правдой. А еще хуже то, что она мне соврала. Не она так думала про меня, а я.

Я ошибся, просчитался. И мне некого винить, кроме самого себя. Не эти твари убили Майю, а я. Жестко, хладнокровно и равнодушно принес ее в жертву интересам империи. Что важнее, жизнь дикарки из далекой колонии или безопасность империи? Ответ очевиден.

Допив коньяк, я бросил пустую бутылку на пол и завалился на кровать прямо в одежде. Я уже не мог внятно говорить, да и спуститься по лестнице уже бы не смог, но все еще мог думать. Слова, сказанные одним из волшебников во время быстрого допроса сразу после боя, никак не могли выйти из моей головы. А сказал он кое-что интересное. Они работали не на магов, а на полукровок с востока.

Маги самостоятельно постигали древнюю магию почти полвека. Никаких успехов у них не было, пока из созданного ими портала не вышла полукровка. Она и предложила союз клану магов. И произошло это не так давно. Печать Дара и жертвоприношения — это всего лишь часть плана. Значит, восстание на востоке — тоже часть плана. Но какого плана? Кто-то хочет развалить империю, развязав гражданскую войну и свергнув власть? Или кто-то хочет, чтобы мы так думали…

Просыпаться не хотелось совершенно. Трехдневный запой давал о себе знать. Тяжело было еще и потому, что я в отличие от всех нормальных людей, ушедших в запой, днем работал, а пил только по ночам. Вместо сна.

Днем я с головой уходил в работу, а вот ночью от проклятых мыслей деться было некуда. А стоило закрыть глаза и задремать, как приходили кошмары. Поэтому я и начал напиваться до бессознательного состояния, закрывшись у себя в спальне.

Совершив волевое усилие, я продрал глаза и посмотрел на дворецкого. Ральф с явным неодобрением посмотрел на меня.

— Сэр, два офицера в форме Восточной армии хотят с вами поговорить. Они настаивают, что это очень важно.

— Проводи их в гостиную и предложи чего-нибудь выпить. Я спущусь к ним минут через пять.

Кое-как приведя себя в порядок, я спустился вниз. Как я и думал, меня навестили Харальд и Лира. Приветственно махнув рукой, я сел на диван и налил себе бокал коньяка.

— Развлекаешься? — хмуро спросил полковник.

— Ага, веселюсь от души.

— Тогда посмотри на это. — Харальд протянул мне толстый конверт. — Неделю назад этот конверт подбросили в мой почтовый ящик. На нем не было указано адреса, только твое имя и просьба передать его тебе лично в руки. Как можно скорее.

Я с любопытством взял конверт и достал оттуда исписанные быстрым и мелким почерком листы бумаги. Человек, писавший это, явно сильно торопился. Только взглянув на них, я моментально протрезвел. Все было написано просто, лаконично и предельно ясно.

— Ты читал это?

— Да.

— Что думаешь?

— Не знаю, — развел руками Харальд. — Это слишком… слишком невероятно, невозможно, чтобы быть правдой. Кто-то хочет нас запутать.

Я развернул конверт и прочитал на обратной стороне короткую надпись, зашифрованную одним из разработанных мной шифров. Рядом стояла личная подпись Корнелия. Бокал в моей руке со звоном разлетелся, несколько осколков впились в руку, но я не обратил на это внимания.