— Как же вы послали разведчиков на базовую планету, Иван Кузьмич?

— Я построил инвертор пространства, — сказал Десантник. — Слабенький, не чересчур ладный, м-да… Но действующий. — Он доверчиво смотрел на Зернова. Ганин высунулся за дверь и, косясь одним глазом в кабинет, передал распоряжение дежурному. А непонятный разговор между Десантником и начальником Центра продолжался:

— Кто ваши разведчики?

— Дети.

— Та-ак… Сколько их?

— Двое.

— Дублируете?

— Простите, Михаил Тихонович?

— Послали их с параллельными заданиями?

— К сожалению, нет. Я подчинился ситуации. Замкнутые держали в поле зрения одного, г-м… одного функционера, который не расстается со своей, как бы сказать, подругой. Нечто подобное земной семье, но другое — неважно. Я не мог подсадить разведчика в одного из них, ибо второй немедленно заподозрил бы подмену и сообщил полиции.

— Следовательно, вы послали туда только Мыслящих? Так… Впрочем, надеюсь еще побеседовать с вами. Иван Павлович, проводите гражданина в лабораторию. Желаю успеха!

Ганин, все еще не оправившийся от изумления, увел Десантника. Зернов снял трубку и предупредил помощника Георгия Лукича, что высылает с курьером пакет. Написал несколько фраз на листке именного блокнота, аккуратно вывел координаты посадочного коридора, заклеил в конверт. Через минуту отъехала машина с фельдкурьером. Теперь Зернов мог вернуться мыслями к Учителю и своим поступкам.

Он знал, что действовал правильно, с разумной мерой риска. Но сомнение — едва ли не главная составляющая мысли. Однажды Зернова спросили: почему он до сих пор не имел неудач в работе? Он ответил: «Везло». Но подумал: «И сомневался».

Итак, прав ли он, что поверил Десантнику? Неделю назад, объясняя себе поведение Благоволина, он рассмотрел три версии. Первая: Благоволин протащил в Центр Десантника, который предъявил несущественные секреты пришельцев, сам получил важные сведения о работе Центра и при удобном случае ушел, перейдя в Учителя. «Посредник» он, по-видимому, держал в металлической мыльнице, не прозрачной для рентгена.

Эту версию Михаил Тихонович отверг. Сведения Благоволина определили всю деятельность Центра. Напротив, пришелец не смог получить никакой значащей информации. Программа защиты настолько проста и естественна, что, по сути, не является секретом. Сверх того, после встречи с Иваном Кузьмичом Благоволин ни на йоту не изменил манеры поведения.

Последний факт могла объяснить вторая версия: что Дмитрий Алексеевич и не имел в себе Десантника. Однако в этом случае никак не объяснялась феноменальная осведомленность Благоволина.

Оставалась третья версия, которую Зернов принял как рабочую. Десантник в Благоволине был, и они работали заодно — против пришельцев, в пользу землян. Сейчас это подтвердил Учитель и не только словом — делом, но Зернов еще десять дней назад такую гипотезу записал на бумаге и спрятал в сейф (сразу после первого появления Ивана Кузьмича, когда Благоволин выбежал в переулок с мыльницей). Мысль о сотрудничестве землянина и Десантника появилась так. Сначала Зернов усомнился в том, что Благоволин все помнит из-за своей особой памяти и способностей. Что же, Десантники слабаки? Скверные разведчики с дырявой конспирацией? Вряд ли… Раз уж все люди забывают, то все они — и гении и дурачки — в этом одинаковы. «Посредники», очевидно, имеют особое устройство, стирающее память. Значит, Благоволин не «помнит», а знает. Его Десантник мог, например, специально выключить стирающее устройство. Другой вопрос: почему этот Десантник стал сотрудничать с врагом? Потому что Путь не может быть монолитным. Его полицейский аппарат подминает и ломает слабых, опирается на подлых, подкупает сильных, обманывает дураков. Но должны быть и другие, которые противопоставляют разум лжи и ненависти. Зернов опирался на таких тридцать лет назад в гитлеровском Берлине. И теперь Десантник сказал ему то, что тридцать лет назад мог сказать германский коммунист, или социалист, или просто честный и храбрый человек: «Помогая вам, я помогаю своему народу». Даже форма помощи была предвидимой — какое-то техническое устройство, обнаруживающее Десантников. Техника, электроника. Неспроста же Благоволин, физик-теоретик, еще до ареста занялся полупроводниками и волновой техникой. И под арестом он других книг не читал… Зернов прекратил допрос Учителя, едва тот спросил, почему Благоволин не участвует в анализе схемы. Однако версия слишкомхорошо совпала с реальностью. А Михаил Тихонович знал, как опасны такие на вид блистательные совпадения. Метаясь, как маятник, по кабинету, он искал расхождений между своим прогнозом и показаниями Ивана Кузьмича. Их не было. Зато вне версии обнаружилась невероятная деталь — Учитель заявил, что построил «инвертор пространства» и отправил детей-разведчиков на свою планету.

«Через три часа мы это проясним, — думал Зернов. — Если аппарат действительно построен, его можно потрогать руками. Уж теперь я вас не выпущу из рук, Линия девять!.. Друг или враг — не выпущу. Еще интересно: утверждает, что единого руководства у операции «Вирус» нет. Подозрительно. Возможно, здесь он и вбил гвоздь, на котором мы должны сами повеситься. Предположим, есть единый центр руководства «Вирусом». Он поддерживает связь со всеми Десантниками и знает, что мы хотим помешать эскадре сесть на Земле, — догадаться, право же, нетрудно… И нам выдаются ложные координаты посадочного коридора. А эскадра ужесадится. По другому коридору. Схема же распознавателя Десантников фальшивая, и вот зачем она нужна — для оттяжки времени. Пока мы будем возиться с расшифровкой, отложив обращение к миру и все прочие акции, эскадра и сядет…»

Несколько минут Зернов стоял, уставясь невидящими глазами на лампу. Решился. Набрал номер, попросил отложить на три часа передачу обращения. Снял с руки часы, положил их на стол, под бумаги, и принялся ждать.

Командор Пути «пощелкивал» — тело Джала, как всегда при сильном возбуждении и усталости, мелко, чуть слышно пощелкивало челюстями. Подчиненные знали этот грозный признак и трепетали. Сам Севка рад был не щелкать — не слушались челюсти. Усталость накапливалась. Даже теперь, сделав все необходимое для розысков, он не мог отдыхать — сидел за пультом и размышлял. Замкнутые, Замкнутые… Нет, не зря о них говорил Нурра! Пожалуй, пренебрегая Замкнутыми, делают ошибку Великие, и Джал в том числе, разумеется. Пожалуй, Нурра говорил дело. Только тайная организация — мощная организация — могла создать инвертор пространства, который перебросил Машку и Севку сюда. Та-ак… Что о них известно? Общество состоит из балогов высших каст. Первые доносы поступили лет триста тому назад. Больше ничего не известно. Во имя Пути! Ему следовало поговорить с Нуррой о Замкнутых, а не отмахиваться… Теперь, овладев всем опытом командора, Севка понимал — бунтари должны были поднять голову именно при таком удобном случае. Когда Путь столкнулся на Земле с легендарными комонсами, против которых бессильны «посредники». Да еще при таком Великом Десантнике, презренном из презренных, жалком и подлом трусе! О м-мерзавец, во всех его докладах ни слова о комонсах!