О благополучном прилете нашего экипажа в Англию мною было доложено Сталину. Мы были довольны тем, что наши предположения оправдались. Но наша радость оказалась преждевременной. Видимо, в Лондоне те, кому следует, узнали об истинном назначении прилета нашего самолета.

На следующий день майор С. А. Асямов в сопровождении членов нашей военной миссии полковника Пугачева, инженера 2-го ранга Баранова и помощника военного атташе по авиации майора Швецова в 9 часов утра вылетел из Лондона в Тилинг на английском самолете типа «Фламинго». На самолете, кроме наших товарищей и четырех членов английского экипажа, находились офицер связи воздушного министерства Вильтон и офицер связи подполковник Эдмондс, оба – разведчики. Самолет благополучно прибыл в Тилинг, а затем вылетел в Ист-Форчун (как впоследствии сообщило воздушное министерство, для осмотра аэродрома и самолетов). Из Ист-Форчун самолет вылетел в Лондон. В районе Йорка, в 200 милях от Лондона, с ним произошла авария, в результате которой все десять человек, находившиеся в самолете, погибли. Что же это была за авария? Оказывается, самолет воспламенился в воздухе и развалился на части. Наши товарищи были опознаны лишь по остаткам одежды… Стало очевидно, что некоторые высокопоставленные лица в Великобритании знали о готовившейся встрече руководителей нашего государства с президентом Соединенных Штатов Америки и явно не желали ее. Поскольку пресечь или отдалить эту встречу обычными дипломатическими путями (а этих путей в дипломатии всегда имеется великое множество) уже оказалось невозможным, эти лица пошли на крайние меры, надеясь если не сорвать, то, во всяком случае, поелику возможно оттянуть ее. Ведь эта встреча должна была решить вопрос об открытии второго фронта в Европе в 1942 году, к чему склонялся президент США Рузвельт и против чего категорически возражал премьер Великобритании Уинстон Черчилль.

Все было сделано по всем правилам искусства: погиб экипаж английского самолета, погибли два представителя английского государственного ведомства. Для расследования происшествия назначена специальная комиссия, в которой предложено принять участие и нам. Простые люди в Англии могли искренне поверить в происшедшее несчастье. У нас такой веры не было… Было достаточно обоснованное мнение, что свидания руководителей Советского государства с президентом США наши английские коллеги не хотят и пытаются всячески отдалить встречу Сталина с Рузвельтом. В истории Англии, как мы знаем, подобные «случаи» бывали не один раз. Уверенность в безопасности нахождения наших советских людей на территории союзного государства оказалась преждевременной[638].

Смысл диверсии был таков: во-первых, как мы видим, «намек» англичан на нежелательность прямого общения с Рузвельтом в Москве поняли без перевода. Но после гибели командира и части экипажа самолет, на котором должен был совершаться перелет, остался без пилота. Доставка нового экипажа в Лондон занимала много времени. Так, по крайней мере, казалось англичанам.

Случившееся произвело на Сталина сильное впечатление. Покачав головой, он сказал: «Да, хорошие у нас союзники, ничего не скажешь! Гляди в оба и во все стороны».

Вновь помолчал и спросил:

– Ну что же нам теперь делать? Встреча с Рузвельтом должна обязательно состояться! Вы еще что-нибудь можете предложить?

– Могу, товарищ Сталин, – ответил я, так как вопрос этот нами уже был продуман. – Летчик Пусэп, находящийся сейчас в Англии, является командиром корабля. Он полярный летчик, привыкший помногу часов летать на Севере без посадки, да и во время войны ему приходилось подолгу быть в воздухе, поэтому он один приведет самолет домой. Здесь мы пополним экипаж, и можно будет отправляться в путь[639].

Случилось невероятное – огромный самолет взлетел в Лондоне и приземлился в Москве, ведомый всего одним летчиком! Его имя Эндель Карлович Пусэп. Эстонец, герой Советского Союза. Через две недели именно он сидел за штурвалом самолета, на котором Вячеслав Молотов отправился сначала в Лондон, а потом в Вашингтон[640]. Чтобы сбить с толку и запутать следы, делегация фигурировала под названием «миссия мистера Брауна».

Молотову удалось не только посетить США и встретиться с Рузвельтом, но и заключить союзный договор с Великобританией[641]. Тот самый, который просуществовал всю войну и перестал действовать лишь тогда, когда геополитические пути Великобритании и СССР окончательно разошлись…

Чем меньше люди знают, тем обширнее кажется им их знание.

Жан-Жак Руссо

Уничтожь деньги – уничтожишь войны.

Квинтилиан

1943 год стал рубежом, после которого война безостановочно покатилась на запад. Исход величайшей битвы был уже понятен. Германия проигрывала войну – вопрос был в сроках и геополитических итогах этого проигрыша. Поэтому от успеха на переговорах с союзниками конфигурация послевоенного устройства Европы и всего мира зависела не меньше, чем от военных побед над нацистами. Основная тяжесть дипломатических схваток с нашими «партнерами», как и в 1941 году, вновь легла на плечи Сталина[642]. 6 ноября 1943 года Президиум Верховного Совета СССР наградил И. В. Сталина орденом Суворова I степени. И в том же ноябре он принял участие в знаменитой Тегеранской конференции. Там глава СССР впервые встретился с президентом США и второй раз – с премьер-министром Великобритании. Итогом конференции стало подписание декларации о совместных действиях в войне против Германии и о послевоенном сотрудничестве трех держав[643]. Там же был рассмотрен и ряд других вопросов: о послевоенном устройстве Европы, о границах Польши, об организации ООН. Сталин сумел добиться конкретики в главном вопросе. Именно на конференции в Тегеране точка зрения советской делегации о том, что границы СССР должны быть восстановлены по состоянию на 22 июня 1941 года, первый раз не вызвала возражений у союзников[644]. И именно в Тегеране Черчилль и Рузвельт дали твердые гарантии открытия второго фронта в мае-июне 1944 года. Сталину это стоило огромных усилий: премьер Великобритании старательно уходил от любых обещаний касательно высадки во Франции (операция «Оверлорд»). Со слов Валентина Бережкова, который лично переводил Верховному, происходило это так: