Только сейчас Алесса поняла, насколько выдохлась, и перекинулась туда и обратно из последних сил, залечивая руку. Плюнув на приличие, она стянула потную одежду и надела капитанскую рубашку, в которой моментально утонула. В холодный зал южная кошка не пошла и прикорнула рядом с Виллем, правда, на самый краешек. Чужая рука довольно-таки бесцеремонно обхватила талию, пристраивая «грелку» удобнее, а чужой нос жарко засопел в макушку. Вот и ладненько! А теперь — спать.

* * *

Солнечный луч мазнул по занавескам и, обнаружив щель, пробрался в комнату. Чмокнул в макушку квёлую фиалку на подоконнике; пробежался по красно-зелёному тканному половичку, дарёному на двадцатый день рождения; перелез с пола на кровать, соображая, как нахулиганить эффектнее, и устроился на носу молодого мужчины.

— Чхи! — парень шутки не оценил и спрятал нос в чёрные волосы девушки.

Просыпаться не хотелось, но ещё ленивее было вылезать из-под нагретого шерстяного пледа и пухового одеяла. Решение принял желудок. Он припомнил хозяйке недостачу обеда и ужина и дико взвыл.

Девушка выскользнула из кровати и, лязгая зубами и кутаясь в плед из пестряди, на цыпочках посеменила разводить огонь. Вместе с теплом из дома выветрился и запах, но брезгливая кошка ещё долго водила носом возле печи. О ночном визите напоминало только выжженное пятно на полу да не спадающий жар в левой руке.

Вместо Ярмарки теперь будут похороны. Всем городом наведут порядок на осквернённом кладбище, и вернут надгробия на пустые могилы. Появятся два новых, но, хвала всем Богам, не три.

Её ожидал в кухне приятный сюрприз. На столе возвышалась объёмная корзина, укрытая белой накрахмаленной салфеткой, с инструкцией «Во внутрь», а под ним стояли валенки с пояснением «Наружу». Девушка прищурилась, вообразив сидящего на крылечке аватара в валенках, пирогом в руке и гномьей трубкой в зубах. Затем из воздуха соткалась чёрная кошачья морда, и пирог испарился. Да, так ближе к истине.

В кухне чисто, но пусто, а все предметы словно расставлены и развешаны по линейке. Чугунки почти не пригорели, на самодельных полках не сверкают баночки с вареньем. Несколько выбиваются из пейзажа мишень с воткнутыми в неё кухонными ножами да полотенце. На нём меленьким стежком была вышита красная кошка, и не приходилось сомневаться, кто расстарался для дяди Вилля.

Девушка придирчиво выбрала сладкие, с выступившим ягодным сиропом, и села возле окна, бездумно посматривая на улицу в обрамлении клетчатых занавесок.

На четвёртом пироге Алесса поняла, что сидеть в чужом доме в одиночестве невыносимо. Аватар изображал заправского соню и, надо отметить, получалось у него неплохо.

— Вилль! — вполголоса позвала знахарка, но тот не торопился расставаться с единорогом. Потянувшись с кошачьей ленцой, забросил обе руки на подушку, да ещё и заулыбался. Как показалось Алессе, с намёком. Она мигом вспомнила вчерашние мечты о поцелуях. Почему нет? Неудовлетворённое желание разрушает изнутри.

Сперва он отвечал вяло, полусонно, но довольно быстро вошёл во вкус и нахмурился, когда девушка отстранилась. Алесса тихонько шепнула на ухо:

— С добрым утром.

— С добрым ут…

Эльф открыл глаза и резко выбросил руку в сторону, но пальцы ухватили только воздух. Проворная девчонка, давясь в кулачок, уже стояла у окна.

— Я просил — никакого снотворного?! — сверкнул клыками Вилль, умудряясь одновременно выглядеть грозно и забавно. Вероятно, на этом его гнев исчерпался бы, да парень внезапно напрягся и заглянул под одеяло. Водрузил обратно и, сжав губы в ниточку, уставился на знахарку. Его щёки начали стремительно краснеть, но затем эльф раздумал смущаться и побледнел пуще прежнего.

Алесса вдруг подумала, что нарисует его именно таким: встрёпанным, с яростно горящими глазами. И в простыне.

— Так. Это мне за валерьянку, да? — хмуро вопросил парень, сгребая одеяло вокруг себя на манер гнезда. Куртку наверняка постигла участь остальной одежды, значит, придётся вытаскивать из шкафа ненавистный мундир.

Девушка неопределённо пожала плечами и чопорно сложила ручки в замок.

— Вилль, ты был в кровище с ног до головы. Боюсь, кровать пришлось бы выбросить следом за штанами.

— Ладно, один-один… — чтобы не вызвериться на мстительную девчонку, аватар вцепился клыками в узел. Нога ещё не зажила и вместе с лубками влезет разве что в валенки, но перекушенная кисть была вполне дееспособна. — Иди домой. В моей защите, госпожа Залесская, вы не нуждаетесь. А иные услуги лично вам я предлагать не хочу.

— Что, господин капитан, на вина заморские потянуло? Али молочко деревенское опостылело? — нарочито «окая», ядовито спросила знахарка.

— Не опостыло, да только сливки с того молока, чай, до меня сняли.

Алесса открыла рот. Закрыла. Открыла снова и сжала кулаки. Ощущение было такое, будто она пошла на реку, да вместо купания с головой окунулась в помои. Такова, значит, эльфийская благодарность?

— Что?! Знаешь, Винтерфелл, катись ты к шушелю, дурак! Ты… Ты… Я… Ууу!!! — у двери она резко, словно о чём-то внезапно догадавшись, остановилась и обернулась. — И вот ещё… забирай!

Что-то маленькое больно стукнуло его по лбу и зарылось в одеяле. Вилль подождал, пока хлопнет входная дверь, и лишь затем зашарил в складках. Сгрёб горстью и недоверчиво разжал пальцы.

На ладони лежало золотое кольцо.

Алесса не помнила, как пришла в аптеку. Кажется, по дороге она встретила Грайта, а может, почудилось. Натаскала воды на кухню и согрела полную деревянную лохань, которую с гордостью называла «ванной». Собрав волосы в узел, села в горячую воду, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Немножко похныкала от жалости к самой себе, а затем решительно стёрла злые слезинки и окунулась с головой.

Отец рассказывал, будто задолго до того, как Неверра — Земля Свободы — стала Империей, люди были совсем дикими и невоспитанными. Ходили в звериных шкурах на голое тело и знать не знали про мыло. А чего стоил свадебный обряд, согласно которому жених оглушал невесту дубиной и тащил в свой шалаш? Наверняка в Алессу вселились дикие духи предков и нашептали про тряпочку. Безобразие!

Аватар вытер рукой лоб и с размаху вогнал лопату в снег, закапывая выброшенную одежду в выгребную яму.

— Женщины…

Бесподобная девчонка! Упыря не испугалась, а от него шарахнулась, ровно не поцелуй украла, а последний Империал. Можно подумать, никогда не играла в бутылочку. Точно, из леса пришла: совсем дремучая. Будто кто-то был против! И что теперь делать? Сунуть кольцо в карман, помолиться Авосю и идти просить прощения? Ибо ради очередной «вещи» на вампиров не бросаются, очертя голову.

От мрачных раздумий его несколько отвлекла знакомая псина с рваным ухом.

— Тьфу! — выругалась шавка, обнюхав наваленный сугроб, и деловито задрала лапу.