Скворец кивнул.

— До встречи, Итковиан.

Они разжали руки. Командир вновь вскочил в седло и подобрал поводья. Поколебавшись, он спросил:

— Скажи, Итковиан, все элинцы похожи на тебя?

Тот пожал плечами.

— Я не уникален.

— Тогда берегись дня, когда легионы императрицы перейдут границы твоей родины.

— И когда этот день наступит, будете ли вы вести эти легионы? — спросил Итковиан, приподняв бровь.

Скворец усмехнулся.

— Доброго пути, сэр.

Итковиан смотрел вслед Скворцу, тот скакал по берегу, а копыта его коня выбивали из земли комья зеленоватого песка. Внезапно Итковиан испытал необъяснимую уверенность в том, что они никогда больше не увидятся. Через мгновение он тряхнул головой, прогоняя эту ужасную мысль.

— Ну да, разумеется, Крупп благословит сию компанию своим присутствием!

— Ты не понял, — вздохнул Быстрый Бен. — Это был только вопрос, а не приглашение.

— Бедный чародей утомился, да? Столь много Путей чародейства, всё — дабы подменить собою обыкновенные баржи, нутро которых изъязвили проточные течи. Однако Крупп впечатлён твоим мастерством — подобную пляску Путей, почитай, никогда не доводилось видеть сему скромному наблюдателю. И каждый из них — чистый! Будто чтобы сказать «Тьфу!» глупцу в цепях! Какой дерзновенный вызов! Какой…

— Ох, помолчи, пожалуйста!

Быстрый Бен стоял на северном берегу реки. Грязь покрывала его штаны до середины бёдер: цена за то, что чародей, как только мог, сократил путь для колонн войск, повозок, скота и запасных лошадей. Он ждал только нескольких отставших, в том числе — Скворца. Усталость усугублялась непрерывным нытьём духа Таламандаса, который не покидал своего невидимого насеста на левом плече мага.

«Слишком много силы было высвобождено здесь. Столько, что чересчуры легко заметить. Неосторожно, — шептало чучелко. — По сути, самоубийственно. Увечный бог не может нас не найти. Рад? Проявил удаль? А как же Паннионский Провидец? Уйма ужасных Путей бьются вокруг нас! Показывают, насколько мы неуязвимы для заразы! Думаешь, наши противники будут просто сидеть сложа руки после всего, что они тут увидели?»

— Тихо ты, — пробормотал Быстрый Бен.

Крупп поднял тонкую бровь.

— Одного грубого приказа было довольно, в чём Крупп с высокомерием уверяет жалкого мага!

— Я не тебе. Не обращай внимания. Я просто размышлял вслух.

— Любопытная привычка для мага, верно? И опасная.

— Ты так думаешь? Как насчёт ещё нескольких мыслей вслух, даруджиец? Это умышленная показуха. Я тут проявил силу, именно чтобы растревожить осиные гнёзда. Оба! Неуклюже, с жутким размахом, не таясь! Чтоб громом грохотало для тех, кто ждёт тихого, почти беззвучного топотка мышиных лап и шуршания хвостика. И вот ты гадаешь, зачем же я такое учудил?

— Крупп ни о чём не гадает, кроме, пожалуй, причины, по которой ты столь настойчиво пытаешься объяснить восхитительную обманную тактику сим крикливым чайкам.

Быстрый Бен грозно взглянул на маленького толстяка.

— Правда? Я и не думал, что делаю это столь очевидно. Наверное, нужно её пересмотреть.

— Вздор, Чародей! Твёрдо держись твоей непробиваемой самоуверенности — о да, кто-то может назвать это манией величия, но только не Крупп, поскольку он также обладает столь непробиваемой самоуверенностью, на какую способны лишь смертные. а по праву — лишь горстка по всему миру. Крупп уверяет, ты находишься в исключительной компании!

Быстрый Бен ухмыльнулся.

— Исключительной? А как же чайки?

Крупп отмахнулся пухлой ладонью.

— Ерунда! Если только одна из них не усядется тебе на левое плечо, разумеется. Это уже будет совершенно иное дело, верно?

Быстрый Бен подозрительно прищурился, глядя на даруджийца.

Крупп, как ни в чём не бывало, продолжал:

— В таковом случае бедная невежественная птица напитается такой плеторой хитроумнейших дискурсов, что опорожнится от смущения, ежели только, из милосердия, не будет страдать обстипацией.

Быстрый Бен ошалевше моргнул.

— Что ты сказал?

— Добрый господин, разве мы не изыскивали подходящие места, куда следует поместить затычку? «Тихо», «помолчи» и так далее? Крупп просто сообщает сокровенную версию, согласно которой непрестанные визгливые жалобы чаек умолкнут, закупоренные, к вящему облегчению всех и каждого!

В двухстах шагах справа от берега отвалила очередная баржа с войсками Бруда, быстро двинулось вперёд, оставляя на воде след, который уходил вниз по течению.

Пара морпехов подъехали к Быстрому Бену и Круппу.

Чародей нахмурился.

— Где Скворец?

— В пути, «мостожог». Жаба и её художник тут не пробегали?

— Едва успели запрыгнуть в свой фургон. Они уже на другом берегу.

— Отличная работа. Мы так же переправимся?

— Ну, я подумываю над тем, чтобы уронить вас на полпути к берегу. Давно вы обе купались в последний раз?

Женщины переглянулись, потом одна из них сказала, пожав плечами:

— Не знаю. Месяц назад? Три? Мы были заняты.

— И мы предпочли бы не мокнуть, Чародей, — сказала другая. — А то доспехи и одежда под ними могут разлезться на куски.

— Крупп заявляет: сие зрелище будет незабываемо вовеки!

— Бьюсь об заклад, у тебя аж глаза выскочат, — согласилась воительница. — А если нет, то уж мы им поможем.

— Ну, хоть ногти станут чистыми, — заметила другая.

— А-а! Грубые бабы! Крупп всего лишь стремился сделать комплимент!

— Это тебе нужно искупаться, — сказала воительница.

Лицо даруджийца сначала приобрело потрясённое, а затем удручённое выражение.

— Возмутительное замечание. Соответствующее количество чудесных духов, используемых в течение соответствующих лет, нет, десятилетий, дали результат в виде постоянного и воистину стойкого букета тончайшего аромата. — Он взмахнул пухлыми, бледными руками. — Его дуновение доподлинно притягивает очарованных бабочек…

— По мне, они больше похожи на слепней.

— Эти земли не цивилизованы, но — видите ли вы на мне хотя бы одно насекомое?

— Ну, вон несколько потонуло в твоих сальных волосах, как раз когда ты спросил.

— Точно. Злобных врагов, всех и каждого, ожидает подобная участь.

— Ага! — перебил Быстрый Бен. — А вот и Скворец. Наконец-то. Хвала богам.

Тьма поглотила переулок, когда сумерки спустились на разрушенный город. Несколько масляных ламп освещали главные улицы. Иногда мимо проходил патруль джидратов, освещая путь фонарями.