— День выдался долгий, капитан, — сказала Хватка. — У нас есть чай, если желаете.

Паран обернул поводья вокруг луки седла и подошёл к женщинам.

— Последний костёр в лагере «Мостожогов». Вы обе что, вообще не спите?

— Мы у вас то же самое можем спросить, сэр, — ответила Хватка. — Но все мы уже знаем, что сон для слабаков, верно?

— Зависит от того, насколько он мирный, я полагаю.

— Вот тут капитан прав, — сказала Дымка Хватке.

— Ну, — фыркнула та, — я-то вполне мирная, когда сплю.

Дымка хмыкнула в ответ:

— Это ты так думаешь.

— Мы получили весть от Чёрных морантов, — сказал Паран, принимая из рук Хватки кружку с горячим травяным отваром.

— Они разведали Сетту.

— Да. Там никого нет. Ни одной живой души, во всяком случае. Весь город — один большой некрополь.

— Так чего ж мы, по-прежнему идём туда? — спросила Хватка — Если только мы не…

— Мы идём туда, капрал.

— Зачем?

— Мы идём на Сетту, потому что не идём на Лест.

— Хорошо, — вздохнула Дымка. — Я рада, что это прояснилось.

Паран сделал глоток чая, затем сказал:

— Я выбрал заместителя.

— Заместителя, сэр? — спросила Хватка. — Зачем?

— Причина очевидна. Так или иначе, я выбрал тебя, Хватка. Ты теперь лейтенант. Скворец дал добро. В моё отсутствие ты — командир «Мостожогов»…

— Нет, спасибо, сэр.

— Это не обсуждается, Хватка. Присвоение звания уже внесли в именные списки. Официально, с печатью Дуджека.

Дымка легонько подтолкнула её локтем.

— Поздравляю… ой, наверное, надо было честь отдать.

— Заткнись! — рыкнула Хватка. — Но в одном ты права: никогда больше не толкай меня, женщина.

— Этот приказ будет тяжеловато исполнить… госпожа лейтенант, сэр. Паран допил чай и выпрямился.

— У меня только один приказ для тебя, лейтенант.

Хватка подняла на него взгляд.

— Капитан?

— «Мостожоги», — сказал Паран, и его голос был неожиданно строг. — Сбереги их, что бы ни случилось. Сбереги, лейтенант.

— Ух… слушаюсь, сэр.

Они смотрели, как Паран вернулся к коню и повёл его прочь.

Обе женщины долго молчали. Наконец Дымка вздохнула:

— Пошли спать, Хватка.

— Ага.

Они затоптали остатки костра. В наступившем полумраке Дымка шагнула ближе и обвила Хватку рукой.

— Всё сводится к тому, — промурлыкала она, — что прячет ночь…

Худа с два оно к этому сводится. Всё сводится к тому, что капитан имел в виду. Вот что мне нужно понять. И что-то мне подсказывает: мирный сон для лейтенанта Хватки закончился.

Они шагнули прочь от угасающей золы, и темнота поглотила их.

Мгновением позже не было видно уже ни единого движения. Звёзды пролили слабый серебряный свет вниз, на лагерь «Мостожогов». Часто расставленные шатры были бесцветны в тусклом, призрачном сиянии. И сам лагерь выглядел призрачным и странно застывшим. И даже по-своему мирным.

Скворец вошёл в командный шатёр Дуджека. Как он и ожидал, Первый Кулак приготовился. Фонарь под колпаком, на походном столе две большие кружки эля и брикет гадробийского козьего сыра. Сам Дуджек сидел на одном из стульев, опустив во сне голову.

— Первый Кулак, — позвал Скворец, снимая латные перчатки и глядя на сыр и эль.

Старый командир заворчал, моргнул и сел прямо.

— Ага.

— Мы потеряли её.

— Жаль, конечно. Ты, должно быть, голоден, так я… а, хорошо. Продолжай жевать и предоставь говорить мне. — Он потянулся вперёд и взял свою кружку. — Артантос нашёл Парана и передал ему приказы. Так что капитан будет держать «Мостожогов» наготове, для чего — они не знают, и это, возможно, к лучшему. Что до самого Парана: ладно, Быстрый Бен меня убедил. Жаль, конечно, но буду честен и скажу: как по мне, мага нам будет не хватать больше, чем этого зелёного аристократа…

Подняв руку, чтобы прервать Дуджека, Скворец запил последний кусок сыра мощным глотком эля.

Первый Кулак вздохнул, подождал.

— Дуджек…

— Смахни крошки с бороды, — проворчал Первый Кулак, — если хочешь, чтобы я воспринимал тебя всерьёз.

— Несколько слов о Паране. С потерей Рваной… то есть Серебряной Лисы, я хотел сказать, значение капитана для нас не может быть переоценено. Нет, не просто для нас — для самой Империи. Быстрый Бен был непреклонен в этом. Паран — Господин Колоды. Внутри него таится сила, способная изменить мир, Первый Кулак. — Он выдержал паузу, обдумывая свои слова. — Теперь для Ласиин, наверное, нет шансов вернуть его расположение, но, в самом крайнем случае, она будет достаточно мудрой, чтобы не сделать взаимоотношения ещё хуже.

Брови Дуджека поползли вверх:

— Именно такой совет я ей и дам. Вот прямо как только её в следующий раз увижу — так сразу.

— Хорошо. Прости. Несомненно, императрица понимает…

— Несомненно. Однако, как я уже сказал, именно потеря Большого Бена — больней всего. То есть — с моей точки зрения.

— Ладно, сэр. То, что задумал чародей… э-эм, я согласен с ним, что чем меньше об этом знают Бруд и компания, тем лучше. Пока разделённые силы продвигаются по плану, у них нет причин сомневаться в том, что Быстрый Бен марширует в ногу с остальными.

— Безумие чародея…

— Первый Кулак, безумие чародея спасало наши шкуры не раз и не два. Не только мою и «Мостожогов», но и твою…

— Мне это отлично известно, Скворец. Уж прости старику его страхи, пожалуйста. Это Бруд, и Рейк, и тисте анди — и треклятые Старшие боги заодно — должны были встать против Увечного бога. Они — со своими бессчётными Путями, ужасающей мощью и могуществом, — а не мы, не смертный взводный чародей и молодой капитан голубых кровей, который уже однажды умер. Даже если они не провалят всё дело, посмотри только, каких врагов мы наживём.

— Если только наши нынешние союзники столь недальновидны, что этого не понимают.

— Скворец, мы — малазанцы, не забыл? Всё, что мы делаем, не предполагает даже намёка на раскрытие наших долгосрочных планов — от смертных империй не ожидают столь далёкого планирования наперёд. И мы с тобой поднаторели в том, чтобы следовать принципу. Худ меня побери, Ласиин перевернула субординацию с ног на голову не просто так!

— Ну да, чтобы правильные люди оказались где нужно, ближе к земле, когда Престол Тени и Котильон сделают свой ход.

— Не только они, Скворец.