Женщина, которая поприветствовала его, действительно казалась застенчивой и кроткой. У нее были карие глаза лани, а на щеках, когда она улыбалась, появлялись ямочки, хотя лицо было бледным и напряженным.

Уильям больше не считал ее расчетливой бесстыдницей, но не знал, верить ли, что у нее не было иного выбора, кроме как бросить его. Слова отца о другом мужчине и других детях оставляли место для сомнений. Она явно обожала графа, и доказательства пребывали на другой стороне комнаты – все пятеро. В Германии Роджер время от времени упоминал своих детей, но никогда не вдавался в подробности. При виде всего выводка сразу Уильям испытал потрясение, потому что невольно представил, как его мать совокупляется снова, снова и снова. И все же он был доволен тем, как справился с ситуацией. Хорошо, что он сын короля. Его единоутробные братья и сестры – одни из многих, и в их жилах течет не такая благородная кровь. Он член королевской семьи, а значит, должен проявить великодушие.

– Вы уже видели своих братьев и сестер? – улыбаясь, спросил граф.

Уильям взглянул через комнату на играющих детей.

– Да, сир, – вежливо ответил он.

Граф посмотрел в том же направлении:

– А моего старшего сына вы встречали? Вы знакомы с Гуго?

Уильям вздрогнул. Старший сын? Он прищурился. Старшими детьми в углу были девочки. Трое мальчиков казались совсем маленькими. Мысль о сыне, более близком ему по возрасту, нарушила душевное равновесие. Он бросил на мать подозрительный, почти злой взгляд. Ида ничего ему не сказала. Постыдилась? Или не хотела, чтобы узнал?

– Нет. – Он сумел остаться учтивым, несмотря на горький привкус во рту. – Мы незнакомы.

Уильям заметил, как граф с женой обменялись взглядами, и почувствовал себя лишним. Все-таки они сговорились.

– Идемте. – Роджер встал. – Я покажу его вам.

Вцепившись в рукоять оружия в поисках поддержки и утешения, Длинный Меч последовал за Роджером к окну, которое выходило во двор, где старшие мальчики и юноши увлеченно гоняли мяч.

– Вон тот, – показал пальцем Роджер. – В зеленых чулках – это Гуго.

Длинный Меч уставился на мальчика, на которого показал граф. Он был стремительным и прямым как стрела, гибким, грациозным, с неплохо развитыми мышцами и волосами цвета спелой пшеницы. Игра была напряженной, и его чулки были перемазаны грязью. Не иначе валялся со свиньями, презрительно подумал Уильям. Радостный голос мальчика взвился к окну:

– Сюда, Томас, сюда, ко мне!

Уильям едва не вздрогнул, когда услышал густой деревенский выговор.

– Уверен, что вы станете друзьями, – произнес Роджер.

Длинный Меч усилием воли перевел взгляд с единоутробного брата на графа. Лицо последнего оставалось спокойным, но изгиб бровей был достаточно красноречив.

– Да, сир, – ответил он, думая, что скорее адское пламя превратится в сосульки.

Роджер жестом велел Гуго заканчивать игру и идти в дом. Тем временем Длинному Мечу официально представили младших детей, и он нашел в себе силы ответить подобающим образом. На мать он почти не смотрел, хотя чувствовал, что ей приходится нелегко… чему он был рад, ибо злился.

В комнату вошел запыхавшийся Гуго. Его лицо пылало, щека была испачкана в грязи. Снаружи доносились крики ребят, продолжавших игру, и это наполняло Уильяма завистью и презрением одновременно.

– Гуго, это твой брат Уильям Длинный Меч, – произнес граф.

Мальчик повернулся к Длинному Мечу, и от улыбки его синие, словно море, глаза засверкали еще ярче.

– Добро пожаловать, брат. – Он протянул грязную РУКУ.

Длинному Мечу совершенно не хотелось мараться об этого щенка, но вежливость превыше всего.

– Гуго, иди помойся и надень чистую котту, – быстро произнесла Ида. – Нельзя встречать гостей в таком виде.

Юноша огляделся и столь же бесхитростно улыбнулся матери:

– Хорошо, мама.

Легкость, с которой он назвал ее мамой, лишь усилила неприязнь Уильяма.

– Вы играете в мяч? – спросил Гуго по дороге к двери.

– Иногда, – свысока ответил Длинный Меч. – Когда я был в Германии со своим братом-королем и вашим отцом-лордом, я несколько раз играл в мяч.

Уильям вставил шпильку, намекнув, что похитил у Гуго внимание Роджера, но потратил силы впустую, поскольку Гуго не утратил жизнерадостности.

– Отлично, может, как-нибудь сыграем вместе. Мне нравится ваш меч…

– Гуго, – произнесла Ида с ноткой остережения в голосе, и мальчишка вышел, закатив глаза, но не переставая ухмыляться.

Уильям украдкой вытер ладонь о котту. Та же кровь течет и в нем. Внезапно он обрадовался, что был воспитан при дворе.

– Вы увидите, что Гуго именно такой, каким кажется, – произнес граф. – В нем нет ни капли лжи или криводушия.

В таком случае он грязный ухмыляющийся идиот, подумал Уильям и заставил себя улыбнуться, хотя губы заболели от напряжения. Он первый и лучший, потому что сын короля.

* * *

Памятуя, как единоутробный брат смотрел на него и пожимал руку, Гуго смыл грязь очень тщательно. Он почистил ногти, поскреб зубы веточкой лесного ореха и сжевал щепоть кардамона, чтобы освежить дыхание. Затем надел чистую рубашку, синюю котту с золотой вышивкой, свои лучшие красные чулки и туфли на завязках из синего шелка. Он покажет этому типу, что может одеваться подобающим образом, если нужно.

Хотя Гуго улыбался и всеми силами старался быть любезным, появление брата нарушило его спокойствие. Первенец его матери… тот, о ком он выслушивал рассказы на протяжении всего детства, тот, о ком она плакала, когда думала, что никто не видит. Тот, кто ездил в Германию с его отцом. Гуго от природы был великодушным и щедрым, но такую высокую планку ему еще не приходилось брать. Его брат обладает преимуществом старшего возраста… Он почти взрослый. Отчасти это хорошо, поскольку создает отчуждение, отчасти нет, поскольку у мужчин больше власти. Длинный Меч обладает некой чарующей силой, в особенности клинок на его бедре.

Гуго причесался и расправил плечи. Ради матери и в соответствии с правилами, в которых его воспитали, он приложит все силы, чтобы принять новичка, но это будет непросто.

Когда Гуго вернулся в верхнюю комнату, Ральф и Уильям стояли рядом с Длинным Мечом и любовались клинком. Его сестры занимались тем же самым в отношении его одежды и внешности. Мать смотрела на них и улыбалась, но Гуго видел, что она встревожена, по тому, как сжимала руки перед собой. Присоединившись к остальным, он тоже выразил интерес к мечу, но юноша почти не разговаривал с ним, хотя Гуго был более открытым, чем младшие дети. Заметив, что Длинный Меч допил вино, Гуго взял пустой кубок.

– Еще? – спросил он, собираясь принести вина лично.

– Разве у вас нет слуг? – смерил его спокойным и надменным взглядом Длинный Меч.