– Ничто так не повышает цену милосердия, как огонь и смертельная опасность, – заметил ему Дракула. – Если бы Дюран уступил без драки, наше доброе отношение к людям было бы обесцененной монетой. Теперь же мы можем сжечь в этой цитадели все и посадить на кол столько рыцарей с их друзьями, что заставим остальных задуматься. Те, кого мы возвратим в галльскую паству, станут смирными, преданными и будут плакать от благодарности. Рим пришлет в храм свою инквизицию, Шарлемань укрепит орден своими людьми. Под их правлением любой мужчина, женщина и ребенок на острове научатся проклинать память и имя Ноэла Кордери. Мы превратим его в демона, каким Грегори хотел сделать Аттилу и Этия.

– Это необходимо, – сказал Джон рассудительно. – Им следует преподать этот урок – урок страха и покорности. Мой брат не видел в этом логики, но мы можем ему это простить, он принадлежал к более невинной эпохе, которая похоронена вместе с ним. Ему нравилось, когда его любили даже те люди, которых он завоевал. Он не понимал, почему те не верили в его благородство. Его мысли формировались менестрелями, он слишком верил в придворную лесть. Возможно, он редко бывал с женщинами и не узнал возможностей коварства.

– А ты совершенно иной, хотя и родился лишь немного позже? – спросил Дракула, понимая, что таким образом Джон хочет добиться одобрения и благосклонности.

– Наследник должен учиться на ошибках предшественника.

– И ты поведешь нормандцев на второе завоевание Англии?

– Возможно, – прозвучал ответ, – если Чарльз прикажет. Я это сделаю с помощью Джеффри, который будет мне лучшим другом, чем моему старшему брату, но Британия – тоскливый остров. Надо планировать новые захваты, теперь, когда мы знаем о Новом Свете на западе. Мы должны привести Империю на земли Атлантиды и Бразилии, пока их не заняли легионы, сделанные эликсиром Кордери. Мы должны сейчас побить англичан с датчанами во всех уголках мира и у них дома.

– Желаю удачи, – сухо сказал воевода, – как и в защите Галлии против мусульман. Золотые дни минувшего похоронят вместе с твоим глупым братом, но будущая эпоха железа будет еще тяжелее.

– Мы – победители, – резко начал Джон. – Объединенная мощь Галлии и Валахии достигнет всего. Новый мир будет наш, как и старый, но после подавления мятежа мы будем его держать еще крепче.

– Я сказал, что желаю удачи, – повторил Дракула. – У нас есть тысяча лет для сражений, и мы сохраним нашу власть. Но смотри, чтобы твои желания соответствовали возможностям. Вампир противостоит вампиру впервые, после того как Аттила разбил римские легионы. Создание вампиров – сейчас дело техники, а не магии, все обыкновенные люди в Европе теперь знают, как мало от них отличаются их властители. Сегодня мы победили, и лес острых кольев покажет миру, что наши империи не дают спуску мятежникам. Но мир не принадлежит нам, князек, по праву, и сущность нашей мощи раскрыта. На Галлию и Валахию опускается мрак, готовый погасить свет нашей славы. Наши империи находятся в кольце осады.

Джон посмотрел в глаза воеводе, закончившему горькую тираду, и перевел мрачный взгляд на стены Мдины, усыпанные людьми, чьи кряки больше не заглушались пушечными выстрелами.

Валашские пехотинцы овладели развороченной стеной, защитники которой поддались натиску кавалерии, и маршировали вверх по холмам, не подвергаясь обстрелу. Дракула смотрел на городские ворота, пытаясь угадать, какую часть города заняли его люди. Мальтийцы сражались мечами, арбалетами, стреляли из мушкетов, если был порох, но сдержать противника не могли. Улицы были заполнены людьми, хаос пустил свои щупальца во все уголки и убежища.

– Садись на коня, – сказал воевода князю уже более любезно. – Время найти нашего Кордери и заняться им. Мы поскачем под нашими знаменами в разбитый город, чтобы нас видели как его разрушителей, ты – в своих белых доспехах, а я – в черных, Галлия и Валахия рядом.

– Объединенные и непобедимые, – согласился князь Джон спокойно и без иронии.

Они пошли к лошадям, Дракула выбрал черную, Джон – серую, и когда они ехали рядом, то представляли собой картину, достойную войти в легенду. За каждым скакали три дюжины рыцарей-вампиров, готовых идти в атаку. У валашцев были мушкеты, они могли стрелять на скаку, а люди Джона, унаследованные им от брата и привыкшие к турнирам, в руках держали только мечи.

Эти воины перевели лошадей через ручей внизу холма и поскакали наискось по полям к городским воротам. Битва была жестокой, но Дракула послал так много вампиров за городскую стену, что их было больше, чем защитников, – принявших эликсир или нет.

Нормандские рыцари-вампиры ринулись вперед, как только городские ворота стали открываться. На мгновение показалось, что все сопротивление прекратилось, но вдруг с западной стены полетел дождь арбалетных стрел. Несмотря на неожиданный залп с малой дистанции, кольчуги защищали вампиров, даже если щиты были разбиты. Только несколько всадников упали с лошадей, и ликующие крики нормандцев переплелись с громкими приветствиями валашцев за городской стеной.

– Путь свободен, мой благородный князь, – крикнул Дракула спутнику и пустил коня в галоп.

Джон, в стальном шлеме, поднятым мечом поприветствовал валашца и прибавил ходу.

Казалось, у ворот сопротивление прекратилось, но когда они подъехали ближе, из укрытия на крыше появились пять арбалетчиков и выпустили стрелы. Мушкетеры Дракулы и нормандцы ответили и ранили четверых, но все пятеро были вампирами и упали только двое. Оставшиеся выстрелили еще раз.

Несомненно, эти пятеро целились в Дракулу и князя. Первая из пяти стрел попала воеводе в руку, а вторая просвистела рядом с лицом. Одна ударилась в щит Джона, следующая вышибла скакавшего рядом рыцаря из седла.

Стрела застряла в правой руке Дракулы. Боль пронизала его как молния, он сжал зубы и напрягся, чтобы контролировать себя. Ему удалось удержаться в седле, и, успокоив коня, он, левой рукой вытащив стрелу, отбросил ее. Кровь быстро остановилась, но мышцы были порваны и рука на пару дней выведена из строя. Драку ла проклинал свое невезение.

Второй залп стрел не попал в намеченные цели. Джон спрятался за щитом, отразив стрелу, ранившую нормандского рыцаря в ногу. Рыцарь сразу же выдернул зацепившееся зубцом за мышцу жало и презрительно крикнул что-то врагу. Вторая стрела попала в лицо одному из людей Дракулы, пробив скулу и нанеся уродливую, но не смертельную для вампира рану. Третья стрела попала в голову серой лошади Джона, которая рухнула, как бык на бойне.

Дракула мрачно усмехнулся, не только потому, что трое оставшихся стрелков были сражены пулями, смертельными даже для вампиров, но и потому, что был доволен позорным падением Джона. Князь, конечно, быстро найдет другого коня, но Дракула теперь может ехать вперед один, мимо дома семьи Игуаньеса, вдоль улицы Вильгеньон и дальше, чтобы увидеть своих воинов. «Они свое сделали, – думал воевода, – продемонстрировав союз, и сейчас он мог обмакнуть свой меч в крови побежденных врагов, прежде чем приедет к собору и увидит их полное унижение».

Последний из стрелков скатился с крыши, и Дракула приказал своему пехотинцу пометить его, чтобы потом посадить на кол.