Но сейчас она ранена, и довольно серьезно. Правда, меху тоже изрядно досталось (интересно, кто это его так?), следовательно, шансы примерно равные. Только вот когтями не пробить броню…

Тело тис'сей начало движение за долю секунды до того, как мех выстрелил — орудие в его распоряжении было всего одно (не стоило сомневаться, что изначально машина несла на себе куда больше вооружения) и не шло ни в какое сравнение с маломощными тепловыми излучателями астров. Стоит меху хотя бы один раз попасть — и поединок можно считать законченным. Металл и пластик за спиной тис'сей вскипели, посыпались искры — вероятно, луч все-таки прожег стенную панель и зацепил что-то из скрытой механики. Затем еще одна вспышка, еще… Тис'сей скорее рефлекторно, чем осознанно, двигалась так, чтобы случайный выстрел не задел «пассивную союзницу» — если поединок будет выигран, ее следует о многом расспросить, если проигран… что ж, долг воина Атриума, кроме прочего, состоит еще и в защите невиновных. Задача не основная, но все же достаточно важная.

Прыжок — рука подхватывает с пола тепловой излучатель, луч проходит над самой головой, и Кес'са слышит, как трещат и распадаются пеплом волосы — выстрел в упор, не приносящий результата (на бронещитке меха образовалась неглубокая каверна). Поединок с мехом всегда строится по практически одинаковой схеме: стрелять, стрелять, стрелять, пока не удастся прожечь путь к жизненно важным узлам. Желательно — к электронному мозгу. Правда, в данный момент это было затруднительно — конструкция меха оказалась незнакомой (неудивительно, только в области пространства, подконтрольной Атриуму, астры штампуют до полусотни модификаций в цикл, изучать все — только зря тратить драгоценное время) и определить местонахождение его мозга можно было только очень приблизительно.

Тело слушалось все хуже… Кес'са вдруг осознала, что близка к поражению — сколько она еще продержится? Вряд ли долго. Она выстрелила снова, на этот раз стремясь вывести из строя единственный излучатель меха. Попала, перекатилась левее, уходя от ответного залпа, выстрелила снова, затем еще и еще… Энергозапас ее оружия иссяк, но и цель оказалась поражена — излучатель меха искрил и дымился.

Вот, скажем, протезоид в такой ситуации осознал бы бесперспективность дальнейшей схватки и ретировался. Но мозг меха, в отличие от протезоида, лишен инстинкта самосохранения, а потому железный воин продолжил атаку, используя лишь манипуляторы. Кес'са прекрасно понимала — удар механической лапы способен оторвать ей руку или ногу, а потому, выжимая из организма последние резервы, кружила по залу, всячески избегая непосредственного контакта, и поливала своего относительно неуклюжего противника огнем — и надеялась, что в последнем имеющемся в ее распоряжении излучателе хватит заряда.

Хватило. В какой-то момент броня поддалась, очередной луч полоснул по сплетению проводов и микросхем, мех на мгновение замер, а затем безжизненной грудой металла рухнул посреди зала. Кес'са замерла, прислушиваясь — нет ли поблизости еще какой-нибудь угрозы.

«Закрой глаза».

Она вздрогнула, пытаясь отследить направление, откуда послышался звук, — и не смогла.

«Закрой глаза!» — повторил голос, на этот раз явно приказывая.

Не лучший тон для общения с тис'сей, мало кто имеет право приказывать воину шестого Яруса Атриума. Но говорящий явно был уверен в своем праве повелевать. Слова рождались прямо у нее в голове, причиняя почти физическую боль. Где-то в дальнем уголке сознания проскочила мысль о странном существе, найденном Кес'сой четверть цикла назад, — существо любило поболтать, но никогда ранее не смело отдавать тис'сей прямые команды. И все же… и все же Кес'са послушалась. А может, просто ее подвел измученный организм. Глаза тис'сей, опытного воина шестого Яруса Атриума, закрылись. Всего лишь на мгновение.

— А что потом?

— Бес тебе не говорит?

Катя пожала плечами, прислушиваясь к своим ощущениям. Форчестер утверждал, что фантомные боли будут ощущаться еще примерно с месяц — тело глупое, оно не понимает, что излечено полностью, и все еще сигнализирует мозгу о полученных травмах. И действительно, плечо тут же пронзил болевой спазм… Легко доку говорить «не обращай внимания», а если колет так, что взвыть хочется.

— Бес вообще в последнее время молчит. Похоже, он сделал нечто, чего делать был не должен.

— Сама-то что помнишь?

Леночка, забравшись с ногами на койку, крутила в руках бокал с вином и явно не торопилась просвещать подругу относительно событий, произошедших на борту транспорта. Хотя бы потому, что сама не вполне верила в реальность того, что видела. Ну, допустим, против фактов не попрешь, но когда прямо на твоих глазах стройная, но не особо мускулистая девушка укладывает два десятка мужиков (причем лишь троим удалось выжить), а затем выводит из строя боевого робота, это выглядит несколько… необычно. Покажи подобную сцену в каком-нибудь сериале, так любой мало-мальски мыслящий зритель тут же обвинит режиссера в недостоверности… Ну ладно. Ну, допустим, глазам своим надо верить, и Катя в самом деле сумела все это провернуть, не получив ни одного серьезного ожога, ни одного пулевого ранения. А вот как объяснить все остальное?

— Блондин взялся за оружие. Бес сказал, что может помочь…

— А дальше?

— А дальше я ничего не помню.

Катя нахмурилась — так-таки и ничего? Не воспоминания даже, а так… тень сна, забытого сразу после пробуждения, но все же оставившего едва заметные следы. Словно бы она была… ну, не совсем она. Кто-то другой — холодный, расчетливый, жестокий… неприятный, признаться. Мы редко видим себя во сне в негативном аспекте, скорее стараемся быть лучше, чем есть на самом деле, — смелее, красивее, здоровее. Признаться, в смелости этому «второму я» не откажешь, только вот было в этой смелости что-то нехорошее.

Губы шевельнулись, выдавливая незнакомые звуки:

— Тис'сей…

— Что? — встрепенулась Леночка.

— Тис'сей, — повторила Катя без особой уверенности. — Понятия не имею, что это такое, но, кажется, что-то важное.

— Я тоже не слышала такого слова! — Глаза Леночки закатились, она полезла в Сеть. Через несколько минут лицо ее приняло осмысленное и при этом огорченное выражение. — Нет информации.

— Ладно, с этим потом разберемся! — Катя мысленно пообещала Бесу, что отвертеться от разборок тому не удастся, затем поудобнее, насколько это было возможно при стреляющих болью мышцах, устроилась в кресле. — Рассказывай. Форчестер толком мне так ничего и не объяснил, только вздыхал, цокал языком, бросал на меня укоризненные взгляды… и в личный медфайл заглянуть не дал.

— Я его понимаю…

— Это следует расценивать в том смысле, что ты мою карточку просмотрела от и до? Не стыдно?

— Ни капли?! — фыркнула Градова. — Ты бы все равно меня об этом попросила рано или поздно, так почему бы не организовать все заранее? Правда, толку от той карточки немного, сплошные медицинские термины. Если выражаться понятно, то у тебя обнаружено полтора десятка растяжений, разрыв трех сухожилий, сорваны ногти со всех пальцев на руках… там не только ногти сорваны, но и фаланги раздроблены. Кроме того, метаболический ацидоз с гипервентиляцией, сильнейшее истощение… короче, ты дышала, как аэродинамическая труба, и за те несколько минут сожгла калорий столько, словно два часа качала пресс при тройной гравитации.