Я бежал к небольшой группе вампиров, оборонявшихся вокруг Белого Короля, пока десятки супервурдалаков рвали в клочья представителей главных кланов Белой Коллегии. В одном месте я поскользнулся на черной крови, но ухитрился не упасть. Что ж, при моей ловкости и это неплохо.

По дороге я отмечал для себя новые детали — а еще начал думать вперед на время, большее чем несколько секунд. Допустим, нам удастся пробиться к Белому Королю без потерь и убедить Лару идти с нами. А что потом? Каким будет наш следующий шаг?

По меньшей мере дюжина вурдалаков ломанулась вверх по туннелю к выходу из пещеры. Узкий проход давал им неплохие шансы помешать смертной охране Лары прорваться на выручку своему королю. Одно дело отражать огнем атаку неприятеля на открытом пространстве. Совсем другое дело — пытаться справиться с крупным, ловким и сильным хищником в рукопашном бою. Шансов на выигрыш здесь, скажем так, немного.

И, конечно, занявшим туннель вурдалакам не составило бы труда перехватить любого, кто попытался бы бежать. Из этого следовало, что уходить нам придется через мой проем в Небывальщину, а из этого, в свою очередь, следовало, что если Рамирес и люди Марконе не удержат его, нам всем крышка. А уже из этого следовало, что, если Коул действительно здесь и видит, что происходит, он вряд ли будет сидеть, сложа руки.

Возможно, защищай ворота я сам, я смог бы справиться с ним. Не то, чтобы я очень умел, но я достаточно силен, и я умею пользоваться своей силой достаточно изобретательно. В прошлом Коул дважды начистил мне ряшку, но мне достаточно было просто задержать его, а размазать его по стенке можно попытаться в другой раз. Даже если я и не представлял собой для него особой угрозы, я вполне мог связать его боем на достаточный срок, чтобы все успели уйти.

Рамирес не мог и этого. Как боевой чародей он представляет собой серьезную угрозу, но его выучки просто недостаточно для того, чтобы хоть как-то мешать Коулу. Если Коул — или, если уже на то пошло, Витто — увидит, что происходит, и вурдалаки сосредоточат свои усилия на проеме…

Крики и вопли боя вдруг сделались громче, и я увидел, что сопротивление лорда Скави и его придворных сломлено. Пожалуй, торжествующий визг вурдалаков, ринувшихся в образовавшуюся в обороне Скави брешь, наводил едва ли не больше ужаса, чем последовавшая за этим бойня. Я увидел в самой гуще этого кошмара Витто Мальвора — он толкал одного вурдалака на раненого вампира, отдавал команды другим. Самые крупные вурдалаки действовали с Витто.

— У этого вампира ударный кулак из этих тварей! — крикнул мне на бегу Марконе. — Он ликвидирует с их помощью очаги сопротивления.

— Вижу, — огрызнулся я. — Мёрфи, Марконе, прикрывайте справа. Хендрикс, Томас — приготовились входить.

— Куда входить? — не понял Хендрикс.

Я взял посох в правую руку, вгляделся в бой, кипевший вокруг Белого Короля, и изготовил волю и Адский Огонь.

— В брешь, которую я сейчас пробью, — буркнул я. — Уберу их.

— Они пока заняты… едой. Но как только мы оторвем их от этого, — предостерег меня Марконе, — те, остальные, тоже навалятся на нас.

— Знаю, — бросил я. — Справлюсь.

Что-то теплое прижалось к моей спине — плечи Мёрфи.

— Надо удостовериться, что… — голос ее осекся, и маленький автомат в ее руках выплюнул три короткие очереди, прерываемые громкими хлопками дробовика Марконе. — Черт подери, близко…

— Еще один, — предупредил Марконе, и его дробовик рявкнул еще раз.

Рог в руках у Жюстины загудел совсем уже отчаянно.

— Гарри! — крикнул Томас.

— Пошли! — скомандовал я Томасу и Хендриксу и нацелил посох на ближнюю к нам группу супер-вурдалаков.

— Forzare! — рявкнул я.

Моя воля, усиленная Адским Огнем Ласкиэли, устремилась на вурдалаков и разорвалась в самой их гуще огненным шаром. В воздухе запахло серой. Взрыв разметал вурдалаков, превратив их в причудливых летающих существ. Некоторые, пролетев сквозь водяную завесу за троном, рухнули в бездонную трещину. Другие с силой врезались в ближнюю стену, а некоторые долетели даже до тех своих собратьев, которые приканчивали лорда Скави и остатки его воинства.

Томас с Хендриком ринулись вперед. Мой брат сунул обрез в наплечную кобуру и держал теперь в одной руке свою саблю, а в другой — свой изогнутый нож. Первый вурдалак, до которого он добежал, еще не оправился от взрыва, разметавшего его собратьев, и Томас не дал ему шанса оправиться. Сабля отсекла ему руку, а потом и голова слетела с плеч от косого удара ножа. Удар ногой в спину сломал твари позвоночник и швырнул ее обезглавленное тело на стоявшего следующим.

Хендрикс не отставал от Томаса. Возможно, здоровяк при всей своей мускулатуре и уступал силой вурдалакам, но у него имелось одно солидное преимущество — масса. Хендрикс человек крупный, веса в нем триста с лишним фунтов, и, увидев раз, как он врезался в толпу вурдалаков, я оставил последние сомнения в его прошлой футбольной карьере. Он всем телом ударил не пришедшего еще в себя вурдалака в спину, отчего тот плашмя размазался по полу, продолжая это же движение врезал прикладом своего ручного пулемета по шее вурдалака, пытавшегося напасть на Томаса с фланга, и тут же, не давая тому опомниться, отшвырнул его плечом в сторону.

Томас зарубил еще одного вурдалака, Хендрикс прорвался мимо пятого, оказавшегося не готовым к такому таранному прорыву, и мы вдруг оказались перед цепочкой языческих богинь, измазанных черной кровью.

В центре стояла Лара. Белое кимоно ее, пропитанное темной кровью, облепило тело, не оставляя особого простора воображению. Волосы ее тоже до корней пропитались этой гадостью и липли к забрызганной черным щеке и тонкой шее. В обеих руках она держала по длинному, с извилистым клинком ножу, такому длинному, что их можно было считать за небольшие мечи — одному Богу известно, где она их прятала прежде. Глаза ее торжествующе сияли серебром, и я рывком отвел от них свой взгляд, потому что испытал безумное желание просто постоять и посмотреть, что будет дальше.

В эту минуту Лара была не просто вампиром Белой Коллегии, суккубой, бледной и смертоносной. Она превратилась в напоминание о тех давно прошедших днях, когда человечество поклонялось окровавленным богиням войны и смерти, которые даровали силу хранительницам очага. Ту самую силу, которая и сегодня помогает слабым женщинам приподнимать машины, освобождая забравшихся под них детей. Энергия Лары, голая сила, окружала ее сейчас незримой, но явственно ощутимой аурой.

По обе стороны от нее стояли две ее сестры, такие же высокие, такие же прекрасные, такие же волнительные и окровавленные, вооруженные такими же короткими мечами. Я не знал ни ту, ни другую, но когда они посмотрели на меня своими безумными, но манящими взглядами, мне потребовалось секунды две-три, чтобы прийти в себя и вспомнить, что же, черт возьми, происходит.

Лара сделала шаг в мою сторону, качнув бедрами, скользнув по мне взглядом своих ослепительных глаз, и я вдруг испытал внезапное желание пасть на колени, ударившее мне в мозг и в… в общем, во все, что можно. То есть, подумал я, а что такого? Только представьте себе, что за вид открывался мне с этого ракурса. И потом, сколько времени прошло с тех пор, как женщина…