Вурдалаки, разумеется, тоже видели, как опускается занавес. Они подались вперед, к самой кромке слабеющей завесы, не обращая внимания на раскаленный пол. Несколько десятков тварей ждали первого шанса броситься вперед и выгрызть нам лица.

Что-то ослепительно-яркое, зеленое чиркнуло вдоль их ряда. Оно насквозь пронзило двух первых вампиров, оторвало третьему руку у самого плеча и продолжало полет прямо сквозь белый трон, оставив в его спинке дыру размером с хорошую бельевую корзину.

Рамирес ждал, что они выстроятся вот так.

Он стоял всем весом на здоровой ноге, разведя руки в стороны — в дальнем конце опадающей огненной стены, только со стороны вурдалаков. Те повернулись, было, в его сторону, но он движением стрелка из вестерна выбросил руки вперед, снова опустил, снова вскинул, и с каждым движением все новые заряды зеленого света косили вурдалаков одного за другим.

Те, кто стоял ближе к нему, сделали попытку атаковать его, но Рамирес уже знал, чего можно от них ожидать, и не собирался оставлять им ни малейшего шанса. Он швырял в них один заряд за другим, в результате чего перед ним выросла груда… нет, не вурдалаков, а их дергающихся клочьев. Тех, что стояли чуть дальше, постигла в точности та же участь. Потоки черной крови катались по полу пещеры до тех пор, пока он не начал напоминать палубу корабля в разгар какого-то безумного шторма.

— Чего ждешь, Дрезден? — крикнул Рамирес. — Еще раз поиграешь в вулкан, и от тебя вообще ничего не останется! — очередная, особенно удачная зеленая молния оторвала головы сразу двум вурдалакам. — А это как тебе нравится?

Мы немного ускорили шаг.

— Неплохо, — откликнулся я. — Тем более, для девственника.

Темп его скорострельности начинал уже падать, но подначка явно добавила ему ярости, и он продолжал канонаду с удвоенной силой. Вурдалаки взвыли от досады и попятились от остатков огненной стены — и от Стража, чья магия рвала их на куски.

— Какая боль! — нараспев, как пьяный выкрикнул Рамирес, швыряя последнюю пару зарядов вслед бегущим вурдалакам. — Вау! Ка-акая боль! Какая боль быть круче всех!

Что-то свистнуло, блеснула сталь, и один из ножей Витто ударил Рамиреса в живот с такой силой, что сбил его с ног и швырнул на пол.

— Раненый! — рявкнул Марконе. Мы подошли к проему так близко, что я уже видел струившийся из него голубой свет. Марконе махнул рукой и ткнул пальцем сначала в Рамиреса, потом в Хендрикса. Вооруженные мужчины — наемники; у обычных гангстеров просто не может быть такой дисциплины — ринулись вперед, подхватили Рамиреса и, бесцеремонно расталкивая невольников, потащили его к проходу.

Я оторвался от Жюстины и, шатаясь, подошел к Рамиресу. Нож попал ему в живот. Погано попал. На Рамиресе был кевларовый жилет, который плохо защищает от узких клинков, но по крайней мере не дал ножу уйти в мягкие ткани с рукоятью. Я знал, что там проходят крупные кровеносные сосуды, но не мог определить по положению рукояти, задеты ли они. Лицо его сделалось бледным как мел, и веки поднимались с видимым усилием. Неловкое движение подвернуло ему ногу, выставив на обозрение нож.

— Черт меня подери, Гарри, — прохрипел он. — У меня в ноге нож. И когда это меня угораздило?

— Во время дуэли, — ответил я. — Ты что, не помнишь?

— Я решил, это ты со мной столкнулся и оцарапал, — отозвался Рамирес и снова зажмурился. — Чтоб меня. У меня еще и в потрохах нож, — он опустил взгляд. — Причем такой же.

— Лежи и не дергайся, — наказал я ему. Вампиры, невольники и наемники лезли в проход. — Ты только не шевелись, ладно?

Он начал говорить что-то, но ударившийся в панику вампир, пробегая мимо, задел его больную ногу. Лицо Рамиреса перекосилось от боли, а потом он обмяк, и глаза его закрылись. Он выронил посох, и я подобрал его и сунул ребятам, затаскивавшим его в проем. Бой тем временем приблизился, и основной натиск наступавших вурдалаков пришелся на вампиров.

— Долго еще? — услышал я голос Марконе, обращавшегося к одному из его людей.

Тот сверился с часами — дорогими, швейцарскими, с пружинами, колесиками и всеми прочими причиндалами.

— Три минуты, одиннадцать секунд, — отозвался тот.

— Сколько зарядов?

— Шесть двойных.

— Эй, — окликнул я Марконе. — Не слишком ли торопитесь?

— Еще чуть потянуть — и все лишится смысла, — ответил Марконе. — Идти можете?

— Да, идти могу, — огрызнулся я.

— Я могу приказать кому-нибудь нести вас, — без тени издевки предложил Марконе.

— Идите вы, — буркнул я. — Мёрфи?

— Я! — откликнулась Мёрфи. Она отходила в числе последних, прикрывая нас от начинавших приходить в себя вурдалаков. Ее автомат-коробчонка висел на перекинутом через плечо ремне, а в руках она сжимала мой револьвер сорок четвертого калибра — смотревшийся в них до комичного большим.

— У Рамиреса нож в животе, — сказал я. — Мне нужно, чтобы ты за ним присмотрела.

— Это тот, второй Страж, да?

— Угу, — кивнул я. — Его уже вынесли в проход.

— А ты?

Я мотнул головой и проверил, хорошо ли меня прикрывает моя ветровка.

— Мальвора еще здесь. Он может попытаться закрыть проход или выкинуть еще какую-нибудь пакость. Уйду одним из последних.

Мёрфи бросила на меня скептический взгляд.

— Вид у тебя — непонятно, как ты еще на ногах держишься. Ты вообще в состоянии заниматься хоть какой-то магией?

— Верно, — буркнул я и протянул ей свой посох. — Может, ты ей займешься?

Она пристально на меня посмотрела.

— Хитрожопых никто не любит, Гарри.

— Ты шутишь? До тех пор, пока хитрожопые разговаривают с кем-то другим, в них души не чают, — я устало улыбнулся ей. — Пшла вон отсюда.

— Как мы выйдем оттуда? — спросила она. — Сюда нас вел Томас, но…

— Он и выведет, — сказал я. — Или кто-нибудь из других. Или Рамирес, если только какой-нибудь идиот не убьет его, пытаясь помочь.

— Если тебе все равно, то я предпочла бы, чтобы это делал ты, Гарри, — она коснулась моей руки и прыгнула в овал проема. Я увидел еще, как она спешит по глубокому, по колено снегу к Рамиресу, лежавшему под сосной на своем сером плаще. Вокруг толпились невольники, и вид они имели смятенный, что вполне естественно, и замерзший, что с учетом их гардероба еще естественнее.

— Наши все! — крикнул один из наемников. — Две минуты, пятнадцать секунд!

Ему пришлось как следует надрывать глотку. Ближний к нам вурдалак находился в каком-то десятке футов от нас, атакуя, если это можно так назвать, тонкую белую цепочку Рейтов. Среди последних отбивался, вращая клинками как пропеллером, мой брат.

— Уходите! — приказал Марконе, и солдат нырнул в проход. Марконе, уже с новым дробовиком в руках, остановился рядом со мной. — Дрезден?