Ему потребуется время, чтобы оправиться от осложнения.

К тому же я уверена, что я не единственная, кто в шоке от его новостей.

– Если не сейчас, то когда? – Черный взгляд Агнес устремляется на простор, на самолет региональной авиакомпании, спускающийся с небес. – Они будут уже далеко, когда Рен. – Ее голос затихает. Она сглатывает. – Жизнь будет продолжаться и меняться, хотим мы этого или нет, Калла. Когда придет время, наступят дни скорби. Но Шэрон и Макс покидают нас, родится их ребенок, и нам нужно отпраздновать то время, которое у нас есть с ними, пока они здесь. Это все, что мы можем сделать по отношению к кому бы то ни было. – Ее лицо медленно расплывается в широкой улыбке, хотя ее глаза блестят. – Кроме того, Рен будет счастлив увидеть, как все собираются вместе вот так. Он всегда любил хорошие вечеринки.

Я вздыхаю. Она права.

– Конечно, я помогу.

– Хорошо. Недавно я заказала несколько смесей для кексов, украшения и прочее. Они должны прибыть со дня на день.

– Наверное, здесь нет такого понятия, как Amazon Prime? – с иронией спрашиваю я.

Агнес смотрит на меня.

– Это по Amazon Prime.

Мы тихонько смеемся.

Но потом ее брови напрягаются.

– Кажется, я так и не поблагодарила тебя за то, что ты приехала. – Она тянется вперед, чтобы сжать мое предплечье. – Мне кажется, это правильно, что ты здесь, с нами. Я не могу себе представить, чтобы было по-другому.

У меня начинает першить в горле из-за этой крошечной женщины, чье собственное сердце, пусть и непреднамеренно, также было разбито моим отцом в прошлом. И все же она стоически рядом с ним, предлагая свою дружбу и безответную любовь.

Сколько сердец было разбито из-за того, что мой отец решил подсесть к моей маме в баре в тот вечер? Интересно. Могло ли знание того, что их ждет в будущем, заставить кого-нибудь из моих родителей встать и уйти?

Что-то подсказывает мне, что нет.

– Не думаю, что я уже благодарила вас за то, что вы позвонили мне, – тихо отвечаю я, вспоминая ту ночь на ступеньках крыльца, в одной туфле, с Саймоном, сидящим рядом со мной. Кажется, что это было целую жизнь назад.

Агнес резко вдыхает.

– Знаешь, если не считать звонка родителям Дерека, чтобы рассказать им о катастрофе, это был самый трудный звонок, который мне когда-либо приходилось делать.

И все, что я услышала, это голос незнакомки. Какой-то женщины, которая присутствовала в жизни моего отца, в то время как меня там не было. Забавно, но сейчас она кажется мне совсем не чужой.

– Вы злитесь на него?

Ее губы слегка вздрагивают, прежде чем она крепко сжимает их, пресекая редкое проявление эмоций.

– Я люблю его, и я здесь ради него. Это все, что имеет значение.

Вечно терпеливая Агнес. Она была бы идеальной женой для моего отца. Она и есть идеальная.

Раздвижная дверь со скрипом открывается, и появляется Джона с огромной тарелкой еды. Мое сердце мгновенно учащается.

– Выглядит вкусно, Агги.

Нежно похлопав меня по предплечью, она забирает мою тарелку с ужином и поднимается с места.

– Ты позже, чем я ожидала.

– Потерял руль, возвращаясь домой.

Он сжимает ее стройное плечо, проходя мимо, а затем устраивается на том месте, которое Агнес только что покинула, заполняя пространство, его большое, теплое тело прижимается ко мне. Он разрезает свою курицу с мягким «Привет».

Я не целовала его с сегодняшнего утра. Я чувствую непреодолимое желание наклониться и сделать это сейчас, но сдерживаю себя. Так поступают, когда встречаются, а мы с ним не встречаемся.

А кто мы, черт возьми, кроме двух людей, которые находят утешение друг в друге, пока наблюдают, как умирает человек, которого они оба любят?

Может быть, этого уже достаточно.

– Значит, ты потерял руль? – наконец спрашиваю я.

– Ага. Должно быть, он разбился о гравийную полосу, на которую мне пришлось приземлиться, чтобы доставить припасы, – бормочет Джона.

– Это опасно?

– Мне нужны рули, чтобы управлять самолетом. Так что… не идеально.

– Но ты в порядке?

Он ухмыляется с полным ртом.

– Я же здесь, так ведь?

В памяти всплывает искореженный корпус Бетти и окровавленный Джона. Это было только на прошлой неделе. Несколько дней назад. Кажется, что каждый день происходит что-то новое. Неужели такова жизнь с Джоной? Он приходит домой к ужину, рассказывает мне о последней опасности, с которой столкнулся, как будто это просто очередной рабочий день? Потому что для него все именно так.

Кажется, я начинаю понимать, что имела в виду моя мама, говоря о жизни в ежедневном страхе. Вот я здесь, всего несколько дней в этом, а мой желудок уже завязывается узлом при мысли о том, что Джона может разбиться. Вероятно, это потому, что я уже была свидетелем крушения однажды.

А может быть, это потому, что я не создана для жизни в пустоши, как не была создана моя мать.

– Что это за взгляд? – спрашивает Джона.

– Обычный. Просто… взгляд.

Что я должна сказать? Это мир Джоны, не мой. Пока что я просто живу в нем.

Джона оглядывается через плечо, как бы убеждаясь, что никто не стоит у окна и не подслушивает.

– Я передвинул кучу дел в расписании на завтра и на остаток недели. Подумал, что ты, я и Рен можем брать Веронику и отправляться куда-нибудь по утрам. Так ты сможешь провести с ним немного времени, а он сможет полетать. Я буду его вторым пилотом.

– Звучит восхитительно. – И так заботливо со стороны Джоны. Внутри меня вспыхивает небольшой трепет. – Куда мы полетим?

Он пожимает плечами.

– Куда угодно. Есть много чего интересного. Ты еще даже не коснулась поверхности Аляски.

То, что Джона так постарался ради меня и моего отца, заставляет мое сердце замирать.

– Как ты думаешь, он согласится? Я слышала, как он говорил с Агнес о том, что завтра вернется на работу.

– Ты думаешь, мы дадим ему выбор? – Джона откусывает кусочек моркови. – Если мне придется закинуть его на плечо, я так и сделаю.

На меня накатывает непреодолимая волна благодарности. Я бросаюсь на мощную шею Джоны и крепко обнимаю его.

– Спасибо, – шепчу я, ловя ртом мочку его уха.

Он издает тихий стон, который напоминает мне звук, от которого я проснулась сегодня утром, когда его твердая плоть прижалась к моей спине.

Я закрываю глаза, страстно желая снова оказаться так близко к нему.

– Эй! – Мейбл высовывает голову, и я резко отстраняюсь.

Ее широко раскрытые глаза говорят мне, что она наконец-то начинает понимать, что