Может, здесь, на пустоши, ничего не растет? Да здесь растет все – люди, животные, плоды. Исаак сеет. Вечернее солнце озаряет семена, широкой дугой сыплются они из его руки и золотым дождем падают на землю. Следом идет Сиверт, он заборонит их, прикатает катком, снова заборонит. Лес и скалы стоят и смотрят на них, во всем – величие и мощь, все взаимосвязано и соразмеримо.

Клинг-клинг! – звенят колокольчики высоко на откосе, вот они все ближе и ближе: скотина торопится добраться до вечера домой. Пятнадцать коров и сорок пять голов мелкого скота – всего шестьдесят голов. Вон к летнему загону направились женщины с подойниками, которые они несут на коромысле через плечо, – Леопольдина, Йенсина и маленькая Ребекка. Все трое босиком. Маркграфини нет с ними. Ингер осталась дома, готовит обед. Она расхаживает по дому, высокая и статная, весталка, поддерживающая огонь в кухонной плите. Ну что ж, Ингер поплавала по бурному морю, побывала в городе, теперь она опять дома; мир велик, он кишит мириадами песчинок, Ингер – одна из них. Что она среди людей? Песчинка.

Наступает вечер.