– Вы целы? – спросил слон. – Хотя я и не понимаю, почему меня это волнует.

– Дакша, умница, спасибо тебе! – завопил Попов, а мой хозяин с Жомовым бросились «пеленать» поверженного экс-разрушителя миров.

– Да-а, – протянул Рабинович, когда Шакьямуни был закован в наручники. – Тлетворное влияние Америки и до этих мест добралось, – а затем посмотрел на эльфа, растерянно висевшего почти в том самом месте, где остановил его окрик моего хозяина. – Что застыл? Тащи сюда Кали. Пусть возвращает свою силу и отправляет нас домой.

Эльф хотел было по привычке огрызнуться, но поник головой и с привычным хлопком растворился в воздухе. А уже через несколько секунд появился обратно в сопровождении большой тройки, Кали и Вирупакши. Все боги растерянно уставились на Шакьямуни.

– Кто-то говорил, что будда – это высшая ступень развития человека и что, достигнув нирваны, нельзя даже помыслить о том, чтобы причинить малейший вред ближнему? – ехидно поинтересовался Шива.

– В любом стаде есть паршивая овца, – огрызнулся Брахма. – И потом, исключения из правил только подчеркивают их истинность, а не разрушают теории.

– Так, философствовать потом будете, – остановил мой хозяин. – Быстро возвращайте силу Кали, и пусть она снимает заклятие с Лориэля. Нам домой пора. Служба ждет.

Боги переглянулись, но спорить с Рабиновичем не стали. Встав в круг около неподвижного Шакьямуни, они принялись что-то вполголоса напевать, сцепив руки и постепенно двигаясь по часовой стрелке. С каждой секундой пение становилось громче, а движение быстрее, пока наконец боги не стали носиться вокруг Шакьямуни с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах. Я отвернулся, и тут все стихло, а затем послышался истошный крик:

– Не-ет!

– Что опять такое? – с угрозой в голосе спросил Рабинович застывших членов пантеона.

– Кали не может вернуть свою силу, – буркнул Брахма. – Ее способности мы назад отобрали, но Шакьямуни потратил слишком много ее энергии на разрушение мира, и теперь ей требуется время для восстановления сил. А до тех пор она ничего для вас сделать не может.

– И сколько нам ждать? – едва сдерживая гнев, спросил мой хозяин.

– Около тысячи лет, – пожал плечами Брахма. – Через тысячелетие силы Кали восстановятся, наш мир перейдет на новый виток развития, а вы сможете вернуться домой. Хотя нет! Вы же больше ста лет не живете…

– Сейчас я кого-нибудь убью, – заявил омоновец, поднимая пистолет. Честное слово, я почти поверил, что он способен осуществить свою угрозу, но в этот миг в зал вошла священная корова.

– Развлекаетесь? – хлопая глазками, наивно поинтересовалась она. – А можно мне поучаствовать?

– Уйди, зараза! – рявкнул на нее мой Сеня. – Или я все местные законы насчет неприкосновенности говядины враз отменю.

– Да как скажешь. Могу и уйти, – фыркнула буренка. – Только мне интересно, как вы домой без меня вернетесь?

– Что? – рявкнули все мои соратники в один голос.

Корова застыла, совершенно утратив осмысленность во взоре. Глаза ее стали казаться стеклянными, и я уже подумал, что нашу парнокопытную спасительницу хватил апоплексический удар от этого истошного вопля. Затем внутри коровы что-то зашумело, ее череп развалился на две половинки, и мы увидели… точную копию Лориэля, но женского пола. Теперь от удивления чуть всех нас не хватил удар.

– Чего уставились? – поинтересовалась эльфийка. – Самый замечательный способ быть незаметным наблюдателем в этом мире, став священной коровой. Это своего рода автомобиль. Но вы, люди, используете для таких целей технику, а мы – магию. Вот и вся разница.

– Значит, ты в любое время могла нас отправить домой и не сделала этого? – змеей прошипел мой хозяин.

– Не могла, – отрезала крылатая садистка. – Во-первых, я просто наблюдатель и могу лишь давать советы, слушать которые вы не хотели. Во-вторых, по нашим законам, устранять последствия собственной деятельности должны сами провинившиеся. А вся заварушка тут произошла по вашей вине. В первую очередь из-за Лориэля и его рассказов Шакьямуни об иных мирах и преимуществах иных цивилизаций. А затем и остальные приложили к ухудшению ситуации руку. Если бы вы своими дурацкими выходками не заставили Кали, Брахму и остальных сосредоточить все внимание на ваших поисках, первые изменения в мире не ускользнули бы от их внимания, и с Шакьямуни боги справились бы и без вас. Потому уже было поздно, и вам пришлось самим выполнять их работу по сохранению этого мира.

– Сейчас я кого-то убью! – повторил омоновец, задумчиво переводя взгляд с эльфийки на Лориэля.

– А вот это строжайше запрещено, – заявила маленькая бестия и взмахнула волшебной палочкой.

Знакомые ощущения навалились сразу. Мир стал меркнуть в моих глазах, предметы потеряли очертания, слившись в сплошное серое пятно, а потом на меня навалилась непроглядная тьма. Однако, прежде чем потерять сознание, я все-таки с радостью успел понять, что возвращаюсь домой. Домой!!! Какое это сладкое слово…

И что вы на меня уставились?

Медный всадник

Развалившись на диване, Семен Абрамович Рабинович лениво листал какой-то модный журнал. Мурзик, устроившийся на полу у его ног, смотрел в телевизор, на экране которого гоняли мяч двадцать два дурака, как часто любят называть футболистов милые дамы. Мурзик же ни футболистов дураками не считал, ни в дамах ничего милого не видел. Он просто смотрел футбол, изредка коротким лаем выражая свои эмоции, а всем своим поведением опровергая большинство теорий ученых о физиологии и мировосприятии животных.

Рабинович этому не удивлялся. Он давно привык к тому, что его пес является чем-то необычным, и, наверное, не удивился бы, если бы узнал, что Мурзик умеет, например, говорить. Правда, сам Сеня к футболу в частности и к спорту в целом особых пристрастий не питал и если бы и стал во что играть, так это в биржевые махинации. А такое ему по штату было не положено, так как Рабинович служил в милиции… Впрочем, вы это и так прекрасно знаете!

– Мурзик, будешь так орать, телевизор выключу, – оторвал взгляд от журнала Сеня, когда его верный пес стал излишне бурно выражать свои эмоции по поводу неназначенного пенальти в ворота противников его любимой команды.

Мурзик хозяину ничего не сказал, но посмотрел на Рабиновича так выразительно, что было совершенно очевидно, что именно пес думает о вкусах, уровне интеллекта и диктаторских замашках своего хозяина. Впрочем, на то он и хозяин, чтобы его беречь и о нем заботиться. А потому Мурзик возмущаться вслух не стал и решил больше не лаять так громко. Впрочем, благие намерения таковыми и остались, поскольку…

ХЛО-ОП!!!

Сеня резко повернулся на этот привычный хлопок, немного напоминавший звук пистолетного выстрела. Мурзик грозно рыкнул, а эльф под потолком продолжал спокойно висеть, беспрерывно размахивая крылышками, и немного грустно улыбался. Рабинович тихо застонал.