Впереди показалась знакомая по фотографиям вывеска кафе. Страхуясь от возможной засады, Херкеладзе обошел вокруг и свернул в магазин напротив. Из него просматривались вход и подходы к зданию. Наступило время обеда. Дверь в кафе почти не закрывалась. Херкеладзе, чтобы не пропустить агента, мысленно повторял его приметы:

«Рост выше среднего. Плотное телосложение. Лицо квадратное с мощными скулами — морда бульдога. Уши большие, оттопыренные. Такую рожу трудно не заметить…»

Агент Док был точен, в 12:00 появился на входе в кафе. Прежде чем войти, он суетливо осмотрелся по сторонам и затем прошмыгнул в дверь. Теперь все свое внимание Херкеладзе сосредоточил на том, что происходило вокруг кафе. Прошла минута-другая. Его профессиональный взгляд не заметил ничего такого, чтобы свидетельствовало о том, что Док притащил за собой хвост. Херкеладзе покинул магазин, вошел в кафе, поискал взглядом агента и подсел к нему за столик. Док заметно нервничал и невпопад назвал отзыв на пароль, постепенно успокоился, и разговор перешел в деловое русло. Агент сообщил полученную информацию и дал вербовочные наводки на сослуживцев. Затем на его машине Херкеладзе проехал на съемную квартиру. Она стала для него временным прибежищем. И пока он вживался в образ коммерсанта и осваивался с обстановкой в городе, Док занимался подготовкой встречи с будущим агентом в агентурную сеть ССВРГ — офицером разведывательного отдела армии подполковником Марленом Балашвили.

Она состоялась 2 марта в ресторане «Кавказ». Тот, кого с нетерпением ожидал Херкеладзе, пришел с небольшим опозданием. В жизни кандидат в агенты выглядел солиднее, чем на фотографии из досье грузинской разведки. Дальнейшее наблюдение за ним сказало Херкеладзе: вербовка будет непростым делом. Балашвили не волочился за первой попавшейся на глаза смазливой бабенкой, к концу вечера не упал головой в тарелку с салатом. Все вместе взятое породило у Херкеладзе больше вопросов к кандидатуре будущего агента, чем он получил ответов.

Прошла неделя, и в операции ССВРГ был сделан очередной шаг. Агент-связник доставил Херкеладзе аппаратуру спутниковой кодированной связи, фотоаппарат для съемки секретных документов и деньги.

12 марта 2007 года резидент Шота вышел в эфир. В шифровке, адресованной лично Джапаридзе, он сообщал:

«…Даде

Доехал и устроился хорошо. Дядя организовал смотрины жениха. Жених оказался с характером. С деньгами у него туго, и держит обиду на отца. Тот не разрешил ему перебраться в Москву. При хорошем приданом, полагаю, что жених согласится. Дядя убеждает его съездить на смотрины невесты. Как определимся со сроком, сообщу дополнительно.

Шота».

Ее радиоперехват российской контрразведкой давал основания полагать, что на территории СКВО активизировалась агентурная сеть, предположительно грузинской разведки. Спустя неделю это предположение руководителя Департамента военной контрразведки ФСБ России генерал-полковника Александра Безверхнего подтвердила ориентировка Службы внешней разведки России. В ней сообщалось:

«…в июле 2006 года, в Тбилиси, с участием спецпредставителя Директора ЦРУ Д. Фрезера состоялось совещание руководства Специальной службы внешней разведки Грузии, Главного управления контрразведки Грузии и резидентуры ЦРУ.

По итогам встречи принят ряд организационно-оперативных решений. В частности, Специальной службой внешней разведки Грузии планируется наращивание агентурных позиций в России. Организационно они будут сведены в резидентуры. Возглавят их кадровые сотрудники разведки.

Основная цель резидентур — проникновение в органы боевого управления Северо-Кавказского военного округа и внутренних войск МВД, а также активизация подрывной деятельности незаконных вооруженных формирований, действующих на территории Северного Кавказа…»

Опытнейшему профессионалу Безверхнему скупые строчки документа говорили о многом. Провал операции «Троянский конь» в Абхазии не охладил захватнический пыл правителей Грузии и их патронов из НАТО. Подтверждением тому служила воинственная риторика президента Саакашвили, грозившего своим соседям — абхазам и юго-осетинам — встретить Новый год в Сухуме и Цхинвале. Эти угрозы не были дежурной страшилкой. Подтверждение тому Безверхний находил в докладах, поступавших из управлений контрразведки округов. В них сообщалось о росте числа агентов грузинских спецслужб, выявленных среди личного состава российской армии. Большинство из них составляли военнослужащие-контрактники и прапорщики. В этом Безверхний усматривал не только стремление руководителей разведки Грузии количеством агентов оправдать перед хозяевами из ЦРУ свою состоятельность, но и попытку отвлечь внимание российских контрразведчиков от крупных шпионов. Свидетельством тому являлась ориентировка СВР. Резиденты — кадровые сотрудники ССВРГ Грузии явно предназначались не для руководства одноразовыми агентами.

Безверхний оторвал взгляд от ориентировки. Его высокий лоб пробороздила глубокая морщина, губы сложились в тугую складку, в глазах вспыхнули тревожные огоньки. Он положил палец на кнопку переговорного устройства, вызвал дежурного по Департаменту и распорядился:

— Геннадий Васильевич, пригласите ко мне генералов Шепеленко, Сердюка и полковника Писаренко.

— Есть! — прозвучало в ответ.

Прошло несколько минут. В кабинет первым вошел генерал Юрий Шепеленко. Невысокого роста, крепко сбитый — он лучился неукротимой энергией.

«Руководил оперативно-боевыми операциями против боевиков в Чечне. Хорошо знает обстановку на Северном Кавказе. Со многими руководителями управлений ФСБ этого региона установил деловые отношения, пользуется у них авторитетом. Лучшего руководителя опергруппы, чем Юра, не найти!» — решил Безверхний и перевел взгляд выше.

Над Шепеленко горой нависал Анатолий Сердюк. В его карих глазах читался недюжинный ум, а в спокойных движениях ощущалась основательность и уверенность в себе.

«Толя нужен в Москве! Ходячая энциклопедия шпионских дел, съел собаку на них. Блестящая память и аналитические способности. Начальник оперативного штаба!» — утвердился в своем выборе Безверхний и перевел взгляд за спину Сердюка.

Из-за его плеча торчал усыпанный поздней сединой ежик Василия Писаренко. Несмотря на свои 57 лет, он был по-юношески худощав и подвижен. В его черных, как переспелая смородина, глазах полыхал задорный огонек.

«С критическим складом ума и неистребимым стремлением докопаться до истины Василий растормошит и мертвого. Будет третьим, но не лишним!» — заключил Безверхний.

Выражение его лица им, прослужившим с ним много лет, говорило многое. У Писаренко в глазах появился азартный огонек. Сердюк и Шепеленко обменялись многозначительными взглядами.

«Профессионалы! Догадываются, что предстоит важное дело», — с удовлетворением отметил Безверхний и с улыбкой произнес:

— Ну что, три богатыря, не засиделись?

— Есть немного, Александр Георгиевич, — признался Шепеленко и поинтересовался: — Что, супостат серьезный появился?