Среди всех этих специалистов инженеры, несомненно, были одной из наиболее влиятельных групп (хотя и не единственными сторонниками перестройки общества в соответствии с требованиями модерности). Это касалось и административных структур, которые подчинялись генерал-губернатору, обер-полицмейстеру или губернаторам, и части центральной министерской бюрократии, и многих армейских структур: во всех подобных учреждениях во второй половине XIX века количественная и качественная роль людей, обладавших инженерно-техническим образованием, значительно возросла. Например, такой человек, как инженер Г. Гюнтер, после 1900 года стал главной фигурой на службе у генерал-губернатора, возглавив в качестве особого уполномоченного многочисленные комиссии554.

Особенно высокий процент инженеров наблюдался в муниципальной администрации. Такие органы, как Отдел строительства, канализационные и водопроводные службы, были укомплектованы в основном инженерами, а главный инженер магистрата был центральной фигурой во многих вопросах: в его руках находились такие ключевые компетенции, как надзор за различными строительными проектами и приемка готовых сооружений, выдача разрешений на эксплуатацию и контроль за соблюдением нормативных актов в самых различных областях городского хозяйства и снабжения. Так, лишь под надзором и с согласия этого чиновника сдавались в эксплуатацию новостройки, проводилась оценка при страховании зданий, принимались после капитального ремонта квартиры из государственного или муниципального фонда, вводилась в эксплуатацию система канализации или открывались для публики всякого рода зрелищные сооружения555.

Нередко главный инженер и президент города вместе представляли интересы муниципальной администрации: технический эксперт, кажется, во многом был правой рукой главного чиновника в ратуше. Это относится не только к периоду президентства Старынкевича, который в ходе своей армейской карьеры сам получил инженерное образование. В последующие годы главные инженеры тоже получали от президента города ответственные поручения и иногда даже отправлялись, в качестве эмиссаров городской администрации Варшавы, на переговоры в Санкт-Петербург556.

Инженеры были также одной из главных сил в многочисленных специальных комиссиях, занимавшихся повседневными проблемами городского хозяйства. Их доля была особенно высока благодаря тому, что во многих случаях те представители, которых направляли в эти органы общественные организации и предприятия, тоже были инженерами. Свое символическое воплощение это всеобщее уважение к инженерной профессии нашло во время церемонии встречи царя, прибывшего в Варшаву в 1897 году: в состав делегации из лучших людей города, которые должны были приветствовать правителя на вокзале от имени варшавян, входили два инженера557. А всего год спустя власти одобрили создание самостоятельного Общества техников (Stowarzyszenie Techników), которое в 1903 году обрело свою новую резиденцию в Доме техников в центре Варшавы. Это глубокое уважение высшей администрации к инженерам разделялось широкими кругами бюрократии и варшавской общественности, что проявилось не в последнюю очередь в том, какое место было отведено инженерно-строительным дисциплинам в Политехническом институте, открывшемся в Варшаве и подготовившем после 1897 года новую когорту польских инженеров.

Итак, инженеры присутствовали в системе городского регулирования повсеместно. Они были основными носителями, а отчасти и авторами идеи модернизации и – технократизации этой идеи. На рубеже веков на сцену вышло новое поколение инженеров, отличавшееся улучшенным практическим техническим образованием, повышенной готовностью к практической работе, а также все более технократическими представлениями об обществе. В своем представлении о самих себе и своей роли они выступали авангардом модерности. В числе насущных задач они видели не только победу над природой путем строительства шахт, мостов и железных дорог: многие из них были также приверженцами социально-моральных утопий, в которых низшие слои населения крупных городов играли все более важную роль в качестве того экрана, куда проецировались утопические картины будущего устройства общества. Техника и прогресс, по убеждению этих инженеров, были панацеей, способной решить, помимо всех прочих, и социальный вопрос, что порождало новые мифы о них. В романах той эпохи то и дело фигурировал инженер – как великий мастер, изменяющий и спасающий мир.

Этот тип инженера был тогда и в Царстве Польском весьма распространенной фигурой. Некая польская специфика проявлялась разве что в том, что инженеры-поляки переняли заложенное уже в позитивизме преклонение перед техническим трудом и успешно использовали его для героизации собственного имиджа. Они были носителями другой концепции империи, нежели царские власти, на службе у которых они нередко состояли, и воспринимали польскую провинцию по-иному: взгляду инженера Привислинский край зачастую представлялся лабораторией и опытным полем. Он был зоной соприкосновения с Западной Европой и проходной станцией на пути трансфера технологий. С другой стороны, вынужденное и непосредственное сравнение с Западом заставляло острее воспринимать собственную отсталость.

Внедрение газового освещения в губернском городе Плоцке – пример, позволяющий увидеть, как в действиях и мышлении инженера, ведавшего этим проектом, пересекались различные проблемные линии. Заказ на проект был выдан должностными лицами городской администрации, но осуществлялся он польскими и русскими инженерами и техниками, которые трактовали его в духе социальной инженерии: как писал один из участников в своем меморандуме, с появлением газового освещения в маленьком городке сразу сократится и проституция558. Меморандум дышит твердой верой в чудодейственную силу модерных технических благ: достаточно одного технического новшества и улучшенной благодаря ему освещенности общественного пространства – и такие социально-моральные проблемы обедневших городских низов, как пользование услугами проституток, будут быстро и навсегда решены.

Это было связано с представлением об империи как о модернизирующем факторе. Имперское владычество воспринималось инженерами в первую очередь не как чужеземное засилье, несвобода или угнетение, а скорее как условие, обеспечивающее возможности для реализации модернизационных проектов. Это было связано, во-первых, с тем, что многим инженерам действительно вся Российская империя была открыта как поле для деятельности и они часто обладали многолетним опытом обучения или работы на ее просторах. Учеба в знаменитом Политехникуме в Риге, инновационные технологии строительства домов в Петербурге, прокладка путей и создание мостов для Транссибирской железной дороги – для талантливых и честолюбивых инженеров империя с ее просторами и разнообразием часто представляла собой пространство для самореализации. Польское же их происхождение при этом имело второстепенное значение: самым известным примером является, пожалуй, инженер Станислав Кербедз, который в 1860‐е годы в Варшаве спроектировал Александровский мост, ныне известный как мост Кербедза (о чем уже говорилось выше), а затем стал одним из пионеров строительства железных дорог и мостов в России559.