Человеческое счастье – простое, как черенок от лопаты. Счастье для двоих сложнее ракетного двигателя. И такое же взрывоопасное, даже когда мурлыкает и спит при транспортировке.

Городское утро бывших советских служащих и ныне действующих офисных сотрудников одинаково почти для всех. Закостеневшее вечернее «посидеть-потупить», не выпитая чашка чая и не приготовленный относительно полезно-правильный завтрак. Холодные рассветные машины и тряска общественного. Если повезет, трястись придется в метро.

Почему – повезет? Потому что без пробок.

Она садилась в полуспящий вагон где-то до «Победы». Всегда стоя, в аккуратных светлых перчатках. Все в ней светилось аккуратностью и светлыми оттенками. Порой накатывало, и вставал рядом. Чтобы ощутить себя подростком рядом со старшеклассницей. Когда твой нос упирается в женское плечо, это бодрит. Самооценку не меняет, но бодрит несомненно.

Стараешься хотя бы держать осанку и не сутулиться. Не с чего. Длиннота-милота носила линзы и близоруко щурилась на здоровающихся вновь заходящих. Работала ли на «Прогрессе»? Наверняка. Так много знакомых друг другу людей могли работать либо там, либо на «Авиакоре». А с ней здоровались даже натуральные работяги.

Унылый и царевна-лягушка к ее появлению всегда сидели. Унылый уныло дрожал неспящими глазами, а его соседка всегда счастливо улыбалась. За руку держала его с такой силой, что иногда, натурально, белели костяшки короткопалой пухленькой ладони. И улыбалась. Некрасивая женщина за сорок натягивала улыбкой кожу, навсегда помеченную угрями, сжимала своими пальцами его сухую жилистую руку и улыбалась. Тоже с закрытыми глазами. Всю гребаную утреннюю дорогу в три станции, проводимую с ними.

Унылый, уныло дожив с мамой до выпуска из универа или техникума, уныло перешел под другое крыло, уныло дожив почти до тридцати. Моя злость иногда заставляет обманываться, знаю. Мог обманываться и здесь. Если бы унылые глаза не втыкались в длинноту-милоту через раз и не вспыхивали воспоминаниями одухотворенных фильмов Рокко и Грей. Знала ли царевна-лягушка? А то. Потому и белели костяшки, полагаю.

Счастье для двоих – штука сложная. Длиннота-милота какать бабочками хотела на унылого. Скорее всего, из-за близорукости. Возможно, потому же не видела горящих жизнью глаз парняги чуть младше, всегда стоящего в дальнем углу. Наверняка он садился в вагон или случайно, или точно зная место и время его остановки на своей станции. Да и какая разница?

Вездеход стоял в разросшейся посадке, заваленной снегом по пояс человеку. Белое подтаяло только на паре подъемов, черневших землей, да на высохшей лысой горке, нависавшей над прогалиной.

Оба спецназовца, нисколько не смущаясь, торчали рядом с Женей и Азаматом. Приказ есть приказ, не поспоришь. Сказано: следить… так они и следят. И не пускают. Куда не пускают?

За деревьями белело поле. А в поле стоял целый комплекс зданий. Полуразваленных, ничем не примечательных. Прямо все знакомо. Встречалось такое Азамату, было дело. Снаружи – шлак, внутри – чистое золото. Министерство обороны, чего уж там. А у Саныча… капитана Жиляковского оказался ключик от всего этого счастья. Схема комплекса с интересным входом, отмеченным только на ней, ГБшной. Вот такие вот дела.

Почему СБ само не занялось такой опасностью под носом? Думать не стоит, ответа не получишь. Значит, так было нужно. Значит, давал Хозяин Новоуфимке что-то важное. Или кому-то из Новой Уфы, не выдающему это что-то всем остальным в руководстве. А сейчас вдруг оказалось лучше и проще уничтожить это все. По каким-то неизвестным причинам. А уж чужими руками, его, Азамата, – просто профессионально.

Подковерные игры с приходом Войны и Беды никуда не делись. Людей не переделаешь.

Ну, чему быть, того не миновать. И тянуть, хоть кота за хвост, хоть время перед боем, не стоило. Маловато его, времени, если подумать.

Итак… что есть?

Обрез-двенашка и пятнадцать патронов, собранных спецами с бору по сосенке.

Оба ножа, большой и поменьше, засапожный.

Друг-топорик, почти продолжение руки.

ПМ с двумя полными обоймами и ПБСом.

Налобный фонарик и запасные аккумуляторы от щедрот СМЕРШа.

Автомата не досталось, лишнего с собой никто не брал. Выкручивайся как знаешь, мол. Выкрутится, назло всем.

– Азамат, ты…

Он кивнул. Не стоило ничего говорить.

Спец кивнул на разросшуюся рябину, краснеющую ягодами.

– Тебе туда.

Туда, верно.

Код механического замка спец не сказал, само собой. Пока второй караулил Уколову, первый пыхтел вместе с Азаматом, едва открыв неприметно прячущуюся дверцу-люк. Странно, что вообще открыл, прикипеть от ржавчины была должна… А вот, гляди ты.

Азамат оглянулся, кивнул Жене, шагнул в темноту.

Дверь встала на место, захлопнувшись и чуть скрежетнув замком.

Ровный ход-коридор. Бетон сверху, снизу, с боков. Темно-серый, сырой, мелькает в свете фонаря. Под ногами влажно хлюпает, брызгает в ямках и больших трещинах. Понятно, столько лет простояло все это, в негодность так и так пришло. Интересно только, как Хозяин не заметил, не нашел? Хотя… ответ Азамат вроде бы знал. Понял, стоя у захлопнувшейся двери и рассматривая замок.

Ухаживали. Потому и дверь открылась. Отсюда и данные. СМЕРШ и есть СМЕРШ. Везде пропихнут своих, даже в логово Хозяина. Вот о нем-то, стыдно сказать, Азамат не слышал. А раз так, вывод неутешителен.

Хозяин – дядька серьезный. Секреты свои таит сурово и безжалостно. Помня о Быке, бледном упыре, Ласке, змееглазом стрелке и ублюдочных маньяках, вывод легко скорректировать.

Хозяин не просто серьезен. Хозяин опасен. Опасен не нечеловеческой силой или мутацией, нет. Своим интеллектом. Такую злобную силищу, как встреченную на пути от Отрадного, подчинит только гений. А гении частенько безумны. Такое Азамат уже встречал. Далеко ходить не стоило.

Антон Анатольевич Клыч, гений управления посреди безумия Беды. Умен, талантлив, людей не считает за ровню. И безумен до состояния, когда попытаться понять его натуру даже не хочется. Безумное зверье убивают. В себе ли Хозяин, двадцать лет проживший в бункере и вырастивший свору опасных мутантов? Ответ сам приходит на ум. Даже напрягаться не стоит: вряд ли.

Понятно, опасались его в Уфе не зря. Но и не пускали в расход, не давали приказа найти и уничтожить, имея «своего» в берлоге такого типа. Почему? Да тоже не вопрос.

Хозяин контролировал натуральных мутантов, даже птиц, тех чертовых двухголовых ворон. Видишь таких несколько раз на пути, и? Азамат не обольщался случайностями. Не бывает одинаковых случайностей подряд. Зачем такие птички нужны? Новости носить, ответы на вопросы, инструкции к исполнению.