к ним со словом обличения. Обличая роскошь и суетность, неумеренность и чревоугодие, сами они были образцами скромности и воздержности. Располагая богатых к делам милосердия, они первые подавали пример благотворительности, учреждая больницы и странноприимные дома, жертвуя на бедных все свое состояние.

Неудивительно, что поучения поименованных святителей, как проповедников, высокоодаренных от природы, славившихся благочестием и добродетельной жизнью, отличавшихся необыкновенным усердием к своему пастырско-проповедническому служению и внимательностью к нуждам современного им общества, привлекали большое число слушателей и много способствовали искоренению господствовавших в то время заблуждений и пороков и возвышению нравственного уровня верующих. Неутомимая и самоотверженная учительная деятельность трех великих святителей сопровождалась благими последствиями не только для немногих избранных лиц, их учеников и подражателей, но и для всех их пасомых и для современников вообще;[1057] и не только для них, но и для христиан всех последующих пятнадцати веков, почерпающих уроки веры и благочестия из тех Слов и Бесед вселенских учителей, которые были записаны и таким образом сохранились до нашего времени.

III

В руках наших пастырей – средство религиозно-нравственного воспитания русского народа: через церковную проповедь они могли бы оказать могущественное и благодетельное влияние как на массы религиозного по существу, но не наставленного должным образом в истинах веры простого народа, так и на «ищущую Бога» и на зараженную религиозным индифферентизмом интеллигенцию. «В нашем отечестве, – пишет преосвященный Амвросий, – более тридцати тысяч церквей как готовых народных училищ, еще более того учителей, облеченных авторитетом проповедников Христовой истины и доверием народа; в их распоряжении и дни и часы народных собраний».[1058] Но именно церковная проповедь в настоящее время находится у нас в крайне неудовлетворительном состоянии. Раздаются жалобы на недостаточность и бездейственность церковной проповеди со стороны небезразлично относящихся к вопросам религии и Церкви мирян, признают печальное состояние проповедничества многие из наших пастырей и архипастырей, наши сектанты-рационалисты смело и решительно обвиняют православное духовенство в косности и пренебрежении долгом учительства. Наши пастыри вообще редко поучают народ с церковной кафедры, но этого мало: и то, что предлагается народу в поучение, не возбуждает интереса, не привлекает внимания посетителей храмов, не оказывает должного влияния на нравственное состояние верующих; проповеди не везде хотят слушать, особенно люди образованные.[1059] Следовательно, не в том одном вина наших пастырей, что они мало занимаются делом церковного учительства, а и в том, что их учительное слово не соответствует запросам слушателей, что оно страдает недостатком современности; в том, что наши пастыри нередко намеренно уклоняются от жгучих вопросов современности, полагая, что для церковной кафедры удобнее и безопаснее область отвлеченно-догматических, церковно-исторических и обрядовых вопросов. «Самое главное, – говорит В. А. Тернавцев, – проповедники Русской Церкви в христианстве видят и понимают один только загробный идеал, оставляя земную сторону жизни, весь круг общественных отношений пустым, без воплощения истины. Эта односторонность и мешает им стать ловцами человеков (Мф. 4:19) наших дней».[1060] Необходимо заметить еще, что, не удовлетворяя требованию современности, не считаясь с насущными нуждами слушателей, наши проповедники часто упускают из вида и основную цель проповеднического служения и забывают, что предмет христианской проповеди – раскрытие евангельского учения о спасении.

Эти упущения наших пастырей в деле церковного учительства сказываются весьма плачевными последствиями. В только что минувшую войну [1061] наше воинство не оказалось «победоносным»: великое бедствие для отечества, чувствительный удар для национального самолюбия! Но пастыри Церкви в особенности должны бы скорбеть еще и о том, что наши воины, именуемые христолюбивыми, живя среди язычников, вели себя несоответственно званию христианина, не располагали неведущих Христа в пользу христианства, а отвращали от него.[1062] Это по отзыву не врагов только наших, но и наших соотечественников, и в частности – православных миссионеров, подвизающихся на Дальнем Востоке.

По чьей же вине православные русские люди оказались знакомы лишь с церковной обрядностью и совсем не знакомы с духом Христова учения? Не так еще давно, в холерную эпидемию, когда доктора полагали, что для прекращения заразы необходимо убить холерную бациллу, наш темный деревенский люд решил, что для той же цели нужно бить докторов, и по местам проводил это решение в исполнение.[1063] На чьей совести совершенные убийства и с кого взыщется пролитая кровь, если во многих селениях церковь – единственное училище для народа, а священник – единственный учитель? На нашей памяти голод неоднократно посещал то некоторые немногие русские губернии, то большую часть их. Вопреки известному изречению, ставшему теперь анахронизмом, на Святой Руси умирали с голоду, с голоду же совершались и преступления. На чьей совести случаи голодной смерти и вследствие безысходной нужды совершенные преступления? Кто ответит за духовную гибель тех, кому бог – чрево (Флп. 3:19), хотя они и называют себя христианами? Кто виновен в том, что страна терпит бедствия и от глада слышания слова Господня (Ам. 8:11)?

Наши проповедники чаще всего знакомят слушателей с историей христианских праздников, объясняют значение обрядов, произносят надгробные слова и хвалебные речи лицам высокопоставленным, читают с церковной кафедры воззвания перед сборами по предписанию начальства и этим ограничиваются. Редко обращаясь к раскрытию сущности Христова учения, они чаще всего избирают для своих поучений темы отвлеченные и к жизни малоприложимые. Когда же касаются они современной действительности с ее нуждами и запросами, то и этого рода проповеди чаще всего современны лишь по заглавию и внешней форме, а не по существу: в них не видно живого отношения проповедника к тем вопросам, которые в данное время интересуют и волнуют его слушателей и в христианском освещении которых нуждается общество, именующее себя христианским. Наши проповедники чаще всего забывают, что современность – необходимое требование от всякой проповеди: «Если бы проповедь могла быть несовременной и ненародной, – говорит профессор Тареев, – то она была бы ненужной, излишней, проповедники могли бы ограничиваться чтением слова Божия».[1064] Святоотеческая проповедь, как мы видели, всегда касается вопросов современности; есть этот элемент и в беседах на тексты Писания, и в поучениях на догматические темы, притом догматические вопросы и сами по себе представляли по тому времени глубочайший интерес для всех верующих. Православные проповедники нашего времени искренно считают себя последователями и подражателями представителей патристической проповеди, но по большей части подражание великим образцам у них не идет далее внешней формы. Святоотеческая проповедь, отвечая потребностям своего века, была вполне современной, привлекала множество слушателей и оказывала на них могущественное нравственное влияние. Проповеди нашего времени, соответствуя не духу, а только форме святоотеческой проповеди, оказываются не удовлетворяющими требованию современности, безжизненными и бесплодными.

Мы переживаем теперь такое время,