– Самый настоящий наезд, граждане. Придется составлять протокол. Уж с очень большой скоростью вы ехали, граждане.

– Ты что, командир?! – вытаращился на него усатый. – Белены объелся?! Этот козел нарочно свой зад подставил, ты же видел. Пусть платит!

Инспектор вспотел еще больше, но упрямо гнул свое, не глядя на ошарашенных подельников.

– Оно, конечно, лучше бы вы заплатили гражданину за нанесенный ущерб, да и разошлись бы с миром. А так надо по полной программе, с экспертизой…

– Да ты совсем сдурел, сапог! – сдавленно прошипел подбритый бугай, горой нависая над инспектором. – Мы же тебя…

– Мосол, засохни, – осадил своего боевика усатый. Посмотрел на «Кадиллак», на Крутова, индифферентно дожидавшегося финала разборки, и, вероятно, что-то понял. Быстро нырнул в кабину «мерса», стукнул водителя по плечу:

– Гони!

«Мерседес» сдал назад и тут же рванул на перекрестке направо, исчез. Сержант посмотрел на Крутова с растерянной полуулыбкой, развел виновато руками.

– Вот гады, ищи их теперя…

– Не надо никого искать, – усмехнулся Крутов, – они сами тебя найдут. Уходил бы ты из службы, дядя, когда-нибудь засыплешься вместе с ними и загремишь «под панфары».

Окно «Кадиллака» поднялось, он тронулся с места и покатил по Кривоколенному переулку в сторону знаменитого бывшего дома Тимериных, памятника архитектуры восемнадцатого века. Егор сел в помятую «одиннадцатую», поехал следом. Через квартал «Кадиллак» остановился, Мария вышла из него и пересела в машину Крутова, то есть в свою собственную, сердито проговорила:

– Полковник, ты ведешь себя как отдыхающий на пляже. Что с тобой творится? Неужели тебе надо доказывать, что нельзя так расслабляться? Даже если твоя жена находится в плену у врага?

Крутов нахохлился, понимая, что она права.

– Ты не имеешь права показывать свои переживания, – продолжала Мария, – как не имеешь права останавливаться. Получение и переработка информации – работа! Остановился, посчитал, что знаешь достаточно, все равно что умер! В том числе и физически.

Крутов молчал.

– Ты приехал в оккупированный врагом город, а гуляешь по нему как по своей деревне. Что с тобой творится, Витязь? Комплекс вины перед женой заговорил? Или ты хочешь доказать самому себе, что ты хороший и попал под мое влияние случайно?

Последние слова прозвучали как пощечина. Крутов потемнел, глянул на женщину, прочел в ее глазах недоумение, затаенную грусть, любовь и нежность и вдруг обнял, притянул к себе и поцеловал. Резко отвернулся.

– Прости меня…

Мария несколько мгновений сидела, не двигаясь, словно оглушенная неожиданным признанием, потом сама обняла Крутова, прижалась к нему и, всхлипнув, прошептала:

– Ненавижу себя… но разве я виновата, что ты – мой Витязь? Не могу ничего поделать с собой… торчишь в моем сердце, как нож… Ираклий хороший мужик, сильный, целенаправленный, но… не мой. Не мой! Не хочу его обманывать… но и ты тоже – не мой! – Она вздрогнула, не разнимая объятий. – Ох, Витязь, Витязь, зачем только я согласилась стать твоей берегиней… но разве я знала!.. И ты… если бы ты знал, как это больно…

В голосе женщины прозвучало рыдание.

Крутов начал гладить ее по плечу, по спине, по волосам, как маленькую девочку, слова застревали в горле, но она отстранилась, смахнула слезу со щеки и сухо бросила, глядя вперед:

– Поехали в гостиницу. Прости за слабость, больше это не повторится.

Егор, так и не нашедший нужных слов, тронул машину с места.

План операции по освобождению Панкрата обсуждали вечером того же дня. Разведка постаралась и выдала команде Крутова все необходимые данные, в том числе – сведения о подготовленной в доме Погребко засаде.

Охраняли дом с подвалом, в котором, судя по всему, сидел Воробьев, десять человек, и еще шестеро находились в соседнем доме, готовые прийти на помощь охране и захлопнуть ловушку. Этих решили снять в первую очередь, чтобы не ждать удара в спину, чем занялась пятерка Ираклия и Мария. В ее задачу входило выполнение отвлекающего маневра и обеспечение скрытности операции: группа Ираклия должна была взять «тающих» без шума не только в физическом плане, но и в ментальном, чтобы этого не заметил кто-либо из конунгов, вздумай он подстраховать засаду.

В одиннадцать часов вечера первая фаза операции началась и спустя двадцать минут закончилась. Шестерка спецназа отряда «ГОРЕ» Легиона, играющая роль группы поддержки, была захвачена врасплох и сопротивления не оказала. Правда, командиру группы Ираклий повредил нос, неудачно махнув рукой, остальные же были скручены без боя и остались лежать в доме соседа Погребко, спавшего беспробудным сном по причине опьянения.

Вторая фаза операции началась с рычания моторов и завывания сирен: по улице мимо владений Погребко медленно, то и дело останавливаясь, катил огромный автокран в сопровождении двух милицейских машин с мигалками. Как раз напротив дома с пленником он и застрял, неудачно съехав левыми колесами в кювет. Начал разворачиваться, но снова неловко, а затем у него отцепилась стрела и на повороте въехала прямо в окно мансарды кирпичной двухэтажки Михаила Васильевича. Началась суматоха, раздались крики и мат, из машин сопровождения выскочили милиционеры, а из ворот дома вышел Погребко в сопровождении двух охранников и уставился на эту сюрреалистическую картину, не веря глазам. Затем не выдержал и заорал сам, бросаясь к водителю крана, которого уже с матом вытаскивали из кабины.

Крутов в этот момент сидел вместе с Глебом Квасурой за сараем, с тыльной стороны усадьбы Погребко и ждал сигнала. Точно так же ждал сигнала и Корнеев со своими монахами, подобравшиеся к дому со всеми возможными предосторожностями. Всем было известно, что за территорией усадьбы наблюдают четыре телекамеры, кроме того, по периметру участка установлены лазерные сканеры и всей электронной системой защиты управляет компьютер. Знали диверсанты и где располагаются бойцы охраны и засадная группа: двое бродили с собаками вдоль забора, двое дежурили в холле (они и вышли вместе с хозяином на звуки театрального представления с краном, великолепно сыгранного группой поддержки «семерки»), один сидел за монитором, а пятеро ждали своего часа, рассредоточившись по дому и находясь в специальных стенных нишах. Разрабатывая по приказу Асламова план засады, Погребко учел практически все, кроме одной существенной детали (Асламов почему-то не предупредил своего помощника об этом): в атаке на владения Михаила Васильевича участвовала не просто команда профессионалов, пользующаяся всеми техническими новшествами от компьютеризированной радиосвязи до легчайших бронежилетов и устройств ночного видения, но еще и Витязь с берегиней-ведуньей, существенно превосходившие возможности защитных систем. Кроме того, умельцы Катарсиса давно переняли все хитрости спецподразделений ФСБ и военных, разработанные для использования во время тихих и громких войн на земном шаре.

Улица, на которой стоял дом Погребко, снабжалась электроэнергией посредством обыкновенной линии с напряжением двести двадцать вольт, идущей от подстанции, которая располагалась всего в ста пятидесяти метрах от усадьбы. Один из бойцов группы Ираклия свободно проник в нее и подключил к линии генератор импульсных напряжений, не прерывая при этом электроснабжения улицы. В момент, когда Погребко вышел из дома разбираться с водителем автокрана, генератор сработал, и компьютер охраны вышел из строя. Правда, при этом вышли из строя и два десятка телевизоров в домах на улице, но это уже не имело значения.