Две поляны в равной степени подходили для отдыха. Одна, на которую мы вышли, была надежно укрыта мощными кронами деревьев от палящих лучей солнца, а вторая, наоборот, залита светом, чистая и ухоженная, словно лужайка в лондонском парке. Рядом сверкало водной гладью небольшое озеро. Недолго думая, решили остаться здесь, а искупаться и позагорать сходить на другую поляну. Пока Андрей с Денисом расседлывали лошадей, а Николай собирал сушняк для костра, девчонки пошли к озеру. И я следом, на разведку.

Поляны разделены густым пролеском, высокие деревья, которым давно минуло сто лет, зажали с обеих сторон узкую, едва заметную тропку. Ветви с густой листвой так плотно переплелись, что не пропускали ни единого луча. Вдоль всего пролеска росли небольшие душистые цветы, которые здесь часто использовали как притирания в банях. Они давали чудный аромат и хорошо очищали кожу. Их и собирали Лена с Оксаной. Я шел следом, оглядываясь по сторонам.

Девчонки медлили – цветов было много, и они не пропускали ни одного. О чем-то говорили, смеялись, то и дело наклонялись, чтобы сорвать пахучий цветок. Настроение у них было приподнятое. Я терпеливо ждал, пока они не закончат. Разойтись невозможно, непролазный кустарник вплотную примыкал к тропинке, на которой едва умещался и один человек.

Я посмотрел назад. Андрей уже стреножил коней, только Гром стоял в стороне, наклонив голову, обнюхивал цветы. Его я всегда расседлываю сам. Николай натаскал несколько охапок сухих веток, Света расстилала широкую скатерть. Ей на помощь пришел Денис… Все были при деле.

Панцирь нагрелся, я машинально провел по груди, с надеждой глядя вперед, на озеро. Вздохнув, перевел взгляд наверх. Там царила полутьма, листва оставалась неподвижной даже в самый шквальный ветер. Пели птицы, где-то под ногами стрекотал кузнечик, легкий ветерок освежал взмокшую голову.

Вновь взглянул вперед и ощутил смутную тревогу. На душе стало неуютно, что-то давило, тревожило. Отступив назад, огляделся, по-новому оценивая обстановку.

Твою двадцать!.. Это же идеальное место для засады. Как специально устроенное: с поляны на поляну можно пройти только через пролесок, тропинка узкая, не свернешь без риска расцарапать себе в кровь руки и порвать одежду.

Чувство нацеленного в спину оружия было таким сильным, что я едва устоял на месте. Если мы и впрямь на прицеле, нельзя показывать, что обнаружили засаду. Я позвал девушек, стараясь сделать это спокойным голосом:

– Лена, Оксана, хватит с цветами возиться, всех не соберете. Пошли дальше. – «А если это ошибка? Засмеют… Ладно, пусть ржут, если охота, это лучше, чем лежать со стрелой в спине…»

– Чего? – Оксана откинула прядь волос со лба и присела перед очередным цветком. – Артур, подожди. Вон их сколько, надо про запас нарвать, а то ищи потом.

– После дорвете, пошли быстрее. – Я пошел к ним, краем глаз кося по сторонам.

– Нам еще немного… – Да куда спешить? – Лена бережно расправила букет, стряхнув невидимую пыль. – Все равно здесь будем долго. – Она повернула голову. – Ой! Не потопчи… вон под ногами.

Я сжал зубы, ускоряя шаг. Где-то за кустами уже приготовились к рывку бандиты, сжимая в руках топоры, а эти клуши все щебетали о цветах…

– Смотри, Лен, сразу несколько штук…

– Здесь место хорошее. Дождя почти не бывает. Помнишь, как мы их искали у реки?..

Вороны! Никак не могут понять, что сейчас нас будут убивать!

– Девочки, побыстрее.

– Отстань, Артур, – досадливо протянула Лена. – Хочешь, иди вперед, нам не мешай. Ты…

– Ой! Вон веревка… – удивленно воскликнула Оксана. Дотронулась до чего-то, немного помедлив, потянула на себя. – Откуда она тут?..

– Не трогай!

От моего крика вздрогнула Лена, недоуменно покосилась.

– Ты чего?

Оксана выпрямилась, сжимая в руке потемневшую веревку. Один конец уходил в кусты, а второй к деревьям. Веревка была натянута как струна. Над головой что-то щелкнуло.

– Ай! – Оксана отдернула руку и посмотрела на пальцы. – Обожглась…

Сверху громко зашелестела листва, затрещали ветки. С деревьев на нас падало огромное бревно, усеянное в верхней части железными гвоздями. Бревно висело горизонтально на двух веревках, прикрепленных за края. Девчонки растерянно смотрели на веревку, сжимая нелепые букетики, и даже не повернули головы на шум. У меня еще было время отпрыгнуть, но эти любительницы икебаны оказались как раз на пути бревнышка…

Тело, как это стало уже привычным, сработало раньше, чем среагировал мозг. Девяносто килограммов моего веса, да еще двенадцать, добавленных панцирем, рванулись вперед и сбили девичьи тела. От сильного толчка те покатились по земле, я, наоборот, получив обратный импульс, устоял на ногах.

А бревнышко уже рядом, и я не успеваю, не успеваю…

Правая рука прикрыла вжатую в плечи голову, ноги согнулись в коленях…

– Бамс-с!

Мощный удар пришелся в плечо, бревно скользнуло по затылку и ободрало запястье руки. Меня с силой зашвырнуло в кустарник, ветки укололи ноги. В глазах на миг вспыхнул яркий фейерверк, потом все померкло. Во рту щелкнуло и стало мокро. Я застыл на земле, не веря, что остался жив, а мозг, ухитрившийся не прекратить работу, уже прикинул, с какой стороны сейчас набросятся.

Но было тихо. Открыл глаза и увидел, как бревно врезалось в дерево. Сухо лопнула веревка, и бревно застряло среди веток. Прямо надо мной, в двух метрах. От поляны с криками бежали Андрей и Денис.

Голова гудела, по правой руке полз липкий и горячий ручеек, плечо отнялось и горело, словно приложили раскаленное железо. Во рту полно крови, это я, растяпа такой, не успел закрыть его, вот зубы и прихватили щеку.

Кое-как встал на четвереньки, огляделся. Ребята подняли девчонок с земли и осматривали, желая убедиться, что с теми все в порядке. Я помотал головой – боль стегала от затылка к вискам. Но вполне терпимо. Вот что значит крепкий черепок. Были бы мозги, точно сотрясение заработал. А их там и в помине нет, иначе не полез бы под деревяшку!

– Артур, Артур, ты меня слышишь? Ты как там? – Голос Лены назойливо лез в уши.

Идиотский вопрос – ну как я здесь? Вот разум потерял, теперь ищу.

Затрещали ветки, ко мне пробирались Андрей и Денис с мечом. Интересно, с кем он собрался биться? А следом Лена в испачканном платье со страдальческим выражением лица.

– Ты цел? – Она нагнулась, голубые глаза смотрели виновато и сочувствующе.

Я сплюнул кровь и попробовал встать. Андрей подхватил под локоть, но я вырвал руку, скривившись от пронзившего плечо огня. Кое-как выпрямился, поднес руку к затылку. На пальцах осталась кровь. Посмотрел на бревно. Острые шипы торчали прямо перед глазами. Ударь эта штука чуть ниже, и мои мозги разметало бы по всей поляне.

Лена отошла в сторону и спросила: