Я сижу рядом с Аресом, положив голову ему на плечо, наблюдаю за пламенем, его голубые вспышки успокаивают меня. Ветер, шум волн, парень рядом со мной, друзья вокруг – идеальное мгновение, и я запоминаю каждую деталь, чтобы сохранить ее в особом месте в сердце.

– Я буду скучать по вам, – Грегори нарушает молчание, и мне кажется, он озвучивает то, о чем думают все.

Аполлон бросает полено в костер.

– Ты тоже поступишь в университет, Грегори. Я останусь один в школе.

Дани смотрит на него, в ее глазах читаются чувства. Интересно, выгляжу ли я так же очевидно, когда смотрю на Ареса?

«Конечно, да», – мысленно бормочу я.

Марко возвращается из машины с пакетами маршмеллоу.

– Вот и еда.

Сами помогает ему с сумками.

– Ура! Я так хочу что-нибудь сладкое.

Грегори кашляет.

– Марко может дать тебе кое-что сладкое пососать.

Сами гримасничает:

– Ты отвратительный.

Дани находит что сказать:

– Это совсем не сладко.

– Ох-х-х-х-х-х!

Я только прикрываю лицо. Дани краснеет, осознав, что совершила серьезную ошибку. Это то, что я называю вербальным самоубийством. Над ней теперь всю жизнь будут издеваться.

Пока все подшучивают над Дани, Арес шепчет мне:

– Пойдем прогуляемся по берегу?

Боже, я люблю его голос.

Выпрямляюсь, поднимая голову с его плеча, чтобы взглянуть на него.

– Только если пообещаешь хорошо себя вести.

Он широко улыбается мне.

– Я не могу обещать такое.

– Арес.

Он берет меня за руку, с ехидной улыбкой на губах.

– Хорошо, я обещаю не делать того, чего ты не хочешь.

Я прищуриваюсь.

– Хорошая попытка, ты уже использовал эту стратегию, я не сдамся.

Он сжимает губы, притворяясь разочарованным.

– Не думал, что ты вспомнишь.

Я касаюсь его лба.

– Я помню все, греческий бог.

Он хмурит лоб.

– Это очевидно. Кто бы мог забыть, как прекрасно я тебя трахнул утром? Ты так стонала и… – Я затыкаю ему рот.

– Ладно, пойдем прогуляемся. – Резко встаю. – Скоро будем, – быстро говорю я.

Арес молча следует за мной, но я чувствую его глупую улыбку, хотя не вижу ее. Мы приходим к берегу, и я снимаю обувь, чтобы нести ее в руке, позволяя волнам мочить мои ноги, когда они скрывают берег. Арес делает то же самое.

Мы гуляем, наши руки переплетаются, в тишине очень хорошо. Мы оба знаем, что у нас осталось несколько дней, но мы не говорим об этом. Какой смысл говорить об этом? Так или иначе, Арес уедет, и я лучше наслажусь каждой секундой с ним, не говоря об этом, чтобы не страдать раньше времени.

Как сказала бы моя мама: «Не страдай раньше времени. Когда придет время пройти по этому мосту, ты это сделаешь».

Однако по выражению Ареса я понимаю, что он хочет что-то сказать об этом, поэтому решаю поговорить о другом, прежде чем он откроет рот. Я вспоминаю разговор с Сами.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

Он поднимает мою руку, переплетенную со своей, и целует ее.

– Конечно.

– Клаудия и Аполлон, между ними есть что-то?

– Я ведь уже сказал…

– Хорошо, хорошо, просто скажи мне одну вещь. – Я выбираю слова. – Дани сильно влюблена в него, и я не хочу, чтобы она страдала, Арес. Я не прошу рассказать, что именно происходит, просто скажи, надо ли моей подруге забыть о нем или у нее есть надежда, пожалуйста.

Арес смотрит на меня, сжимая губы, я вижу, как он колеблется.

Наконец, он говорит.

– Скажи, чтобы она забыла о нем.

Мне больно слышать это, а ведь я не Даниэла. Я думаю, что так всегда с лучшими подругами, ты чувствуешь ее, делишься не только историями, но и эмоциями. Арес больше ничего не говорит, и я знаю, что и не скажет, поэтому закрываю тему. Я просто наблюдаю, как он идет рядом, и вспоминаю столько всего, что у меня сжимается сердце.

Думаешь, я не знаю о том, что ты с детства в меня влюблена?

Да, я хочу тебя, ведьма.

Всегда к твоим услугам, ведьма.

А ты красивая.

Останься со мной, пожалуйста.

Я могу быть твоим Кристианом Греем в любое время, пошлая ведьмочка.

Я влюбился, Ракель.

Я вижу только его профиль, пока вспоминаю все это.

– Ах, я мазохистка, – говорю я шепотом.

Арес смотрит на меня.

– В сексуальном плане? Я заметил, что тебе нравится, когда я шлепаю тебя и…

– Заткнись! – Он тут же замолкает. – Нет, я имею в виду эмоционально, ты был таким идиотом со мной в начале.

– Что значит «идиот»?

Я высвобождаю его руку и показываю средний палец.

– Я понял.

– И как ты додумался отдать мне телефон сразу после нашего первого секса? Здравый смысл, Арес, здравый смысл.

Его лицо тут же тускнеет.

– Прости, я не устану извиняться за все, мне нет оправдания. – Он снова протягивает мне руку. – Спасибо, что не сдалась, я изменился к лучшему благодаря тебе.

Я изображаю недотрогу.

Арес подпрыгивает и показывает пальцем рядом со мной.

– Краб!

– А! Где? – Я инстинктивно прижимаюсь к нему.

Он приобнимает меня.

– Иди, я тебя защищу.

Я толкаю его, осознавая, что он все выдумал, чтобы я его обняла.

– Ах.

Арес обходит меня и опускается на колени, предлагая мне залезть ему на спину.

– Давай, залезай.

Я вспоминаю, как он нес меня в ту ночь, когда меня ограбили, как я почувствовала себя в безопасности рядом с ним, как мило он себя вел.

Да, я не уйду. Не в этот раз.

На следующий день, во время завтрака он нежно взял меня за руку, уверяя, что ничего со мной не случится. Тогда я впервые увидела нежную сторону Ареса. Я забираюсь к нему на спину, он поднимается, и я обхватываю ногами его бедра и руками шею, чтобы удержаться.

Арес несет меня по берегу, и я осознаю, что этот день полон идеальных мгновений. Я ложусь на его плечо. Шум волн в ушах, тепло наших тел. Как я выживу без тебя, греческий бог?