Поступки любого человека, или, как говорят физиологи, условно-рефлекторная деятельность, вплоть до мельчайших, всегда продиктованы его потребностями. Неповторимая композиция потребностей каждой личности основывается, прежде всего, на генетической, наследственной структуре потребностей и предрасположенности. Движимый многими потребностями, каждое определенное время человек занят наиболее актуальной из них. С точки зрения физиологии это называется доминантой. По мнению выдающегося русского физиолога А. А. Ухтомского, среди рефлекторных актов, которые могут быть выполнены в данный момент времени, имеются рефлексы, реализация которых представляет наибольший «интерес» для организма, т. е. они в данный момент являются самыми важными. Поэтому эти рефлексы реализуются, а другие — менее важные — тормозятся[466].

Ухтомский назвал центры, участвующие в реализации доминантных рефлексов, «доминантным очагом возбуждения». Этот «очаг» стойкий (его сложно затормозить), интенсивность его возбуждения тормозит другие потенциальные доминантные очаги. Например, для нас очень важно закончить работу, но если мы не ели целый день, то эта доминантная потребность будет давать знать о себе сильнее и сильнее, потому что голод несет больше потенциальной угрозы организму, нежели отложенная работа[467].

Все доминанты бывают либо ситуативными, вызванными острой нуждой, либо практическими, требующими какого-то времени (большего или меньшего), либо главными, витальными — наиболее устойчивыми из всех присущих данному человеку. Реализация своих глубинных, витальных потребностей всегда сопровождается положительными эмоциями. Чувство счастья, возникающее при реализации наших потребностей, индикатор того, что мы идем по правильному пути. А когда мы вынуждены заниматься не своей личной доминантой, а выполнять дела, по сути для нас не важные, тогда получается так, как говорил еще Наполеон: «Многие беды на Земле происходят от того, что люди занимаются не своим делом: великий портной прозябает в бесталанном муже науки, а гениальный брадобрей мается в министерском кресле».

На философском уровне осмысление проблемы соотношения желаний и возможностей обнаруживается уже у досократиков. «С сердцем бороться трудно: всякое желание покупается ценою психеи, — замечал Гераклит. И продолжал: — Не лучше было бы людям, если бы исполнялось все, чего они желают». Сократ же прямо заявлял о сверхзадаче, которая стоит перед человеком, сформулировав известнейший тезис: «Познай самого себя! (Nosce te ipsum)», — понимая при этом и требование осознать свои истинные желания для обретения настоящей свободы и нравственного совершенства.

Через стоиков и другие философские течения эллинистически-римской Античности эти идеи Сократа будут восприняты и позднейшими эпохами. Блаженный Августин, размышляя о проблемах воли как желания, замечает: «…стоит лишь захотеть идти, и ты уже не только идешь, ты уже у цели, но захотеть надо сильно, от всего сердца, а не метаться взад-вперед со своей полубольной волей, в которой одно желание борется с другим. И то одно берет верх, то другое»[468].

Не всегда за трендами и стереотипами относительно того, что нужно хотеть, человек может разглядеть свои истинные желания. Потому как современное общество потребления все больше базируется на механизмах активного формирования спроса. Согласно теории известного американского экономиста Джона Мейнарда Кейнса, основателя макроэкономической теории кейнсианства, государство не только может специальными мероприятиями стимулировать спрос у своих граждан, но и обязано это делать для предотвращения или хотя бы смягчения экономических кризисов, которые неизбежно периодически возникают в любой стране[469]. По мнению Кейнса, главный двигатель экономики — спрос, который нужно формировать всеми возможными способами — от навязчивой рекламы до формирования идеологии массового потребления.

Постмодернисты Жиль Делез и Феликс Гваттари говорили, что современному человеку навязывают не только потребности, но и сами желания с помощью экономики с ее оснащенностью рекламой, продвижением брендов как способа жизни и т. п.[470]. Эти авторы даже предложили термин «машина для производства желаний», чтобы подчеркнуть надсубъективный, автоматизированный характер навязывания.

Возможно ли в этих условиях обрести свободу, осознать свои собственные, а не «подброшенные» и исподволь ставшие как бы своими желания? Довольно сложно. Это требует больших рефлексивных, а главное — творческих усилий. Не принимать готовые решения, а создавать свои собственные — вот надежный путь постепенного высвобождения из-под сетей навязанных потребностей и желаний. Впрочем, как утверждал один из классиков французской философии структурализма второй половины ХХ века Ролан Барт, нет другого пути стать оригинальным, как овладеть сначала в совершенстве существующими шаблонами поведения[471].