Князь очами обозревал сие мощное воинское движение, а сердцем ощущал ту невидимую силу, которую рождает большое скопление отчаянных и умелых воинов, связанных одной целью. Найдётся ли у ромеев, на сей раз сила, способная переломить эту? Сейчас вместе с печенегами у него почти шестьдесят тысяч. Почти как у Олега Вещего. И ощущение такой же мощи, текущей впереди войска. Теперь он не станет ждать дани, а начнёт сразу крушить Визанщину. И пусть подходят с разных концов все эти доместики схол со своими фемными полками, и части императорской армии и флота, – они будут перемолоты раньше, чем смогут собраться в единый кулак. А Царьград будет взят и ободран, как молодая липа по весне, – львиную долю константинопольской добычи он пообещал печенегам. Игорь ухмыльнулся и ещё раз огляделся, довольный увиденным. Князю невольно вспомнилось, как при подготовке к походу они с темниками обсуждали возможный союз с кочевниками.

– Как на тех печенегов надеяться, коли они, что ковыль под ветром, то сюда, то туда клонятся, – в раздумье молвил полутемник Огнеяр. – Заплатят ромеи им откуп, и ищи их, что ветра в поле.

– Мыслю, надобно на наш совет наставника юнаков Хоря позвать, уж он-то сих хазар, печенегов и всех прочих кочевников лепше других знает, сам не раз, сказывают, в их личинах ходил, – молвил темник Притыка, при этом незаметно скосив очи на Огнеяра, который ответил ему так же одним прикрытием очей.

– Ладно, зовите Хоря, – чуть подумав, согласился князь, который после того случая с греческими изведывателями, коих вычислил, а потом столь удачно использовал Огнеяр в Вифинии, стал помягче относиться и к старому Хорю, и к изведывателям вообще.

– А скажи нам, Хорь, ты более других ведаешь о кочевниках, как сии люди, что верны бывают лишь тому, кто деньги платит, делают так, чтобы давший слово сдержал своё обещание? – спросил Игорь.

– Просто, княже, – отвечал старый изведыватель, погладив бритую голову. – Берут в залог родичей того, кто слово давал, и коли слово не держат, то… – Хорь провёл ребром длани по горлу.

– И вправду, просто! – усмехнулся Горицвет. – Осталось только договориться с печенегами, да родичей их ханов взять в заложники, ничего себе задачка! Как у того бродника, что нашёл в пыли дорожной подкову и обрадовался, что если ещё три подковы найдёт и лошадь, то и пешком более ходить не будет.

На некоторое время все темники и сам князь замолчали, обдумывая слова старого изведывателя.

– А отчего бы и нет, – развёл могучими дланями богатырь Веряга. – После того, как поприжали мы печенегов, они присмирели и пакостей особых нам не творят, а про то, какую добычу в землях Царьградских взять можно, то каждый последний пёс в их стойбищах ведает. Надобно лишь толковых переговорщиков к ним послать, да рассказать лепо, сколь богата земля Пафлагонская, Вифинская и прочие земли ромейские.

Все темники, не сговариваясь, остановили взоры на старом изведователе. Тот поглядел на них и встал с лавы.

– Что ж, братья темники, и вперворядь ты, великий князь, коли поручите мне сие важное дело, то постараюсь его с честью исполнить. – Он приложил руку к сердцу в знак благодарности и склонил загорелую бритую голову. – Непра наша всю их печенежскую орду надвое делит, четыре племени по правому берегу ходят, от Непры до Прута, а четыре по левому, от той же Непры до Донских степей. В каждом из восьми племён пять родов или колен, всего получается сорок. Мыслю, к левобережным ханам обращаться надобно. Князь Олег Вещий с ними дело имел, да и, в отличие от правобережных, они сговорчивей будут. Их собратья, кочующие по десному берегу, те же Вожак Язы, ходят аж до Болгарии Дунайской; племя Древесной Коры обитает у границы с вытесненными ими уграми; а ещё Прославленные Подвигами и Черные Князья, что доходят до Карпат, – сии племена побогаче будут. Мало того, что они соседствуют с полуденно-западными землями, куда часто совершают набеги, так ещё и в Придунайских плавнях имеют корм для скота обильный, зачастую и на зиму там остаются. А левобережные печенеги – Небесные Вожди, Серые Кулпеи и Неясно Говорящие большей частью вынуждены на зиму в Таврику уходить, а там хазары с византийцы им не шибко рады, да и с кормом для животины гораздо хуже, опять же воды доброй мало. Пастухи Оленей не зря так называются, потому что северней всех живут, в Севских землях их кочевые угодья, от холода и бескормицы часто страдают. Вот к ним и надо отправляться на переговоры.

– Что тебе, брат Хорь, для этого надобно? – спросил старый князь.

– Полсотни воинов в добром вооружении и на конях породистых, дорогое оружие, добротные изделия из византийской добычи и помощников надёжных, добре володеющих речью печенежской, которых я сам себе подберу, вот, пожалуй, и всё…

– Не мало ли будет полусотни воинов? – с сомнением прищурил око князь.

– Я бы и с десятком справился, да для значимости посольства больше требуется, иначе за самозванца могут принять. А главная защита в таком деле не число воинов, а знание привычек, устройства жизни и отношений меж их родами и ханами, те роды возглавляющими.

– Когда думаешь отправиться? – спросил Игорь.

– Зимой, как снег ляжет, – отвечал Хорь.

– Отчего же зимой по степи рыскать, когда сейчас тепло, и в степи уютнее, чем в морозную да ветреную зиму? – не выдержал любопытный темник Горицвет.

– Летом они кочуют, и где кого точно искать – не ведомо, а вот зимой каждый на своей зимовке, и я проще найду того, кто мне нужен, а не того, кто мне горло перережет, – всё тем же ровным голосом отвечал старый изведыватель.

На том и порешили. Хорь удалился, а темники и князь продолжили свой совет, решая, что и как нужно готовить к предстоящему походу на Царьград.

Как справился со своим непростым заданием старый Хорь, то осталось его тайной, только к весне согласились три печенежских хана идти в поход на Царьград вместе с князем Игорем за долю в добыче. А три юных наследника этих ханов, от трёх до четырнадцати лет, на время похода поселились в Киеве сразу за княжеским теремным двором вместе со своими поварами, конюхами и охоронцами под надёжной опекой игоревых воев.

– Это все сыновья ханов? – спросил князь, глядя на выгружающийся из повозок скарб и шатры.

– Вон тот трёхлеток крепкий, по имени Куры, которого на коня старый печенег сажает, от Нудыхана, это не сын его, а племянник, – пояснил Хорь. – Это как знак особого доверия к тебе, княже, потому как по обычаю печенежскому отец не может сыну власть передать, а только племяннику.

– Выходит, он мне будущего хана в заложники отдал, – хмыкнул Игорь. – А, коли нет у хана племянников, одни сыновья, может кто-то из них ханом стать?

– Это уже как племенные старейшины решат, – негромко ответил старый изведыватель.

– Ты, брат Хорь, лично приглядывай за этим Куры, может, у хитрого Нудыхана надежда есть, что не возвратится будущий хан домой, мы о такой услуге с ним не договаривались.

Если бы знал тогда старый князь Игорь, кем для его сына Святослава станет сей печенежский трёхлеток, то никогда бы не давал такого повеления Хорю. Но никому, кроме богов, не дано ведать дальних последствий своих деяний, и к какому исходу приводят они через лета многие…