Она выскочила из каюты, Широков за ней.

* * *

Мишке послышалось, что отец выкрикивает его имя.

Ерунда! Отец давно о нем забыл. Теперь для него существует только та женщина, с которой он всю ночь занимался сексом в каюте. И отцу больше никто не нужен.

Эмоции душили младшего Широкова. После того, что он увидел, мальчишка перестал адекватно воспринимать происходящее. Ему казалось, что он сам находится в эпицентре какой-то новой виртуальной игры и вот-вот начнет участвовать в происходящем. Он так бы, наверное, и сделал, если бы там был не папа, а кто-то другой. В свое время он уже насмотрелся роликов с откровенной, разнузданной «групповухой» и не раз воображал себя в подобных компаниях. Но чтобы так близко?!

Не зная, как забыть образы двух охваченных похотью тел, он не нашел ничего лучше, как укрыться на корме судна за мотками толстенных канатов и каких-то лебедок. Мишка прибежал сюда, скорее поддавшись тому же чувству, которое уже возникало однажды, подталкивало к отчаянному шагу – утопиться в Волге.

Он и сейчас хотел броситься в воду, сразу, не раздумывая. Но программа в самый последний момент словно дала сбой и полностью нейтрализовала волю. Он и отца поначалу хотел окликнуть, но слова, еще не вырвавшись наружу, застряли в горле, выпуская лишь сдавленный хрип.

Позже, когда страсти немного утихли, Мишка вдруг понял, что так просто не сдастся. Он тоже встретится со своей любовью, потому что иного случая у него может не быть.

Примерно через два часа двигатели «Королевы морей» вновь натужно задрожали, и под звуки знаменитой арии в исполнении Лучано Паваротти судно торжественно отдало швартовые. Оно покидало Венецию тем же маршрутом, каким сутки назад заходило в гавань. Толпы туристов вновь высыпали на палубы, словно пытаясь в оставшиеся мгновения закрепить в памяти свои ощущения от Венеции. Ни Виктора, ни его семьи здесь не было, а Ирина Солье довольно безразлично взирала на город с крохотного балкончика своей каюты.

Она тоже приняла решение, и это главное. Она сама найдет возможность встретиться с этим странным юношей.

* * *

– Мистер Широков! Мистер Широков! – Кто-то деликатно стучал в дверь каюты.

– Кого там черт принес? – грубо крикнул он, пытаясь прийти в себя.

– Это я, Рой Содетски. – Человек за дверью говорил на английском языке.

– А, это вы? Что случилось, господин Содетски? Я еще сплю.

Виктор никак не мог сообразить, сколько он проспал – то ли четверть часа, то ли весь день. На всякий случай, он выглянул в иллюминатор, чтобы понять, видна ли еще Венеция, но так ничего и не разглядел, кроме почему-то черной морской воды. Может, судно еще в гавани?

– Встаю, встаю! – крикнул он, чтобы было слышно за дверью. – Скажите, мы плывем или стоим?

– Стоим, мистер Широков. И по этому случаю нас приглашают на ужин. Вы слышите меня?

– Какой еще ужин? На часах только начало девятого. Завтрак у нас, кажется, до одиннадцати. Одеваюсь.

– Верно, начало девятого, только вечера. Поэтому нас и приглашают на ужин.

Широков настежь распахнул дверь каюты.

– Что значит, приглашают? Кто? И где мы стоим? Все еще Венеция?

– Простите, сэр, но, видно, вы долго спали. Мы уже на Сицилии. И нас приглашают отужинать на берег, – максимально учтиво сообщил Содетски. – Вы удивитесь, когда узнаете, кто пригласил. Это ваш благодетель, который финансировал программу…

«Так и думал, что этот Содетски вьется вокруг неспроста», – довольно безразлично подумал Виктор.

– Неужели? – изображая радость, спросил он. – Тогда иду. Только надо предупредить семью. «И Ирину», – хотел добавить он, но промолчал. Обойдется без предупреждений. – Надо же когда-то познакомиться с тем человеком, кто меня осчастливил. Или, может, поставить вопрос иначе: кого осчастливил я?

– Сами разберетесь, – уклончиво ответил Содетски. – Я жду вас у трапа на причале. Такси уже подъехало. – Мудрому провинциальному профессору Рою Содетски явно не нравилась отведенная ему роль, но делать было нечего.

Из Мессины, куда причалила «Королева морей», они ехали довольно долго, пока не оказались в каком-то игрушечном сказочно красивом городке на вершине горы. Уже окончательно стемнело, так, что моря внизу видно не было.

В ресторанчике, расположенном прямо на многоступенчатой анфиладе лестниц, за столиком под раскидистыми ветвями южных деревьев, восседал круглый, как колобок, пожилой человек с лицом, отмеченным всеми пороками мира. Выпятив сальные губы, он с интересом смотрел на русского, как бы оценивая, не слишком ли он осыпал деньгами этого парня? Затем цокнул языком и, не вставая, протянул руку.

– Позвольте представиться, Миль Готлиб. А вы – тот парень, который мечтал о круизе? Ваша мечта сбылась. Это так, констатация, на всякий случай. – Он удовлетворенно кивнул. – Присаживайтесь, господа. Что будете есть? Лично я в этом городке с чудным именем Таормина регулярно нарушаю режим. Отрываюсь, как говорят молодые, правда, по другому случаю, по полной программе. – При этих словах Готлиб нежно похлопал себя по шарообразному животу, начинающемуся практически от груди.

– И что же вы порекомендуете, господин Готлиб? – простодушно спросил Широков, которому явно было интересно оказаться в компании заказчика. То, что этот человек далеко не прост, Виктор понял сразу.

– Закуски, надеюсь, вы сами себе выберете. Зато на основное блюдо здесь надо брать исключительно телятину в соусе из местного зеленого перца. Пальчики оближете. Ручаюсь. – Готлиб мечтательно прикрыл глаза.

– А можно, я выберу нечто диетическое? – осторожно спросил Содетски. – Например, ту же телятину, но без перца.

– Без перца? Это все равно что заниматься сексом через замочную скважину, – важно изрек Готлиб. – И потом, вам что, мало этой преснятины на вашей американской лоханке? Нам еще плыть целую вечность. Эти гамбургеры скоро у всех полезут из одного места…

– Убедили, – покорно согласился Содетски.

– Вы собираетесь на наше судно? – Широков чуть не потерял дар речи. Только этого ему не хватало! Отдых, называется. Круиз, черт его подери.

От Готлиба конечно же не ускользнула реакция этого русского полубога из компьютерного мира.

– Вы, похоже, недовольны, товарищ Широков, – не столько спрашивая, сколько утверждая, холодно заметил американец. И, уже обращаясь к своему соотечественнику, снисходительно добавил: – Вот так, Рой, делаешь людям добро, делаешь, а в ответ одна черная неблагодарность. – Изображая недовольство, Готлиб встал из-за стола и тут же чуть не свалился. Он явно забыл, что столик стоит практически на лестнице, а не в более привычном для него ресторане Лос-Анджелеса. Старик наконец вновь обрел точку опоры, обхватив ствол близстоящего деревца. – Я вдохнул в парня жизнь, открыл ему новые возможности. Скоро полмира будет гоняться за мной, чтобы перекупить его у меня. А он, видите ли, кривится. Недоволен, что его босс какое-то время будет с ним рядом, лишь бы уберечь нашего гения от напасти. И это вместо того, чтобы счесть за счастье, что я не только дал ему шанс испытать муки творчества, но и поощрил, как у них делалось в Советском Союзе, путевкой в заграничную поездку.