пушек. Бойцы из команды Сары высыпали на палубу и взялись за пулемёты. Заревели стволы и зазвенели гильзы. Но катеру Эдема всё было нипочём. Он начал издавать утробный рык, а затем врезался в бок «Юноны». Борт тут же стал растворяться, словно некая невидимая сила разбирала его по молекулам. Вик продолжил стрельбу из пулемёта — пользы это не принесло.

— Паркер, эта дрянь жрёт твой корабль! Быстро эвакуируйтесь!

— Нам нужно с ней разобраться!

— Пули её не берут, чёрт возьми! Вы ничего не сможете сделать!

Повернувшись к Томми, Вик крикнул:

— Нам нужно забрать людей с «Юноны», срочно!

Стиснув зубы, Марцетти поднялся и сказал:

— Будет сделано, кэп. Нужна будет только ваша помощь. Сюда!

Эмма уже успела обработать и перевязать рулевому остатки руки. Встав в сторонке и схватившись за рычаги, он кивнул в сторону штурвала и сказал:

— Когда я скажу «давай», быстро дёрните влево и так держите, хорошо? Мы зайдём с другого борта, так они смогут к нам спрыгнуть. Потом, когда я дам сигнал, тяните на себя, так сильно, как только можете.

— Паркер, переходите на левый борт, мы сейчас заберём вас. Бросайте судно!

— Но…

— Бросайте, я сказал!

Уставившись на катер Эдема, пожиравший «Юнону», Томми прошептал:

— Всё-таки никак не успокоитесь, суки…

Посмотрев на Вика, он потянул рычаг и заорал:

— Давай!

Вик изо всех сил дёрнул штурвал влево. Вместо того чтобы повернуть, «Катрина» просто сдвинулась, словно автомобиль на магистрали, а затем рванула назад, не меняя направления. Через секунду они встали у борта «Юноны», которая уже начала заваливаться набок. Из рубки выглянула Паркер, и Вик передал по коммуникатору:

— Прыгай!

Еле балансируя по наклонной поверхности, Сара схватилась за поручни борта и одним прыжком перемахнула за них. Приземлилась она с воплем, сразу же упав на палубу: подвернула ногу. Мгновения спустя «Юнона» превратилась в бурлящую жидкость, растёкшуюся по реке.

— Тяни, капитан! — рявкнул Томми, и Вик послушался. «Катрина» остановилась, из-за чего катер Эдема ушёл далеко вперёд.

— Что дальше? — спросил Вик. Марцетти ощерился и произнёс:

— Мы сейчас сами протараним этих сук.

— Ты спятил!

— Нет, как раз сейчас я мыслю яснее всего, — посмотрев в глаза Вику, Томми твёрдо произнёс: — Верь мне. Я знаю, что делать.

И Вик, вздохнув, кивнул.

— Держи руль, — приказал Томми. — Сейчас мы им покажем, что такое бой до конца.

Дёрнув рычаг, он облокотился на стену и захохотал. «Катрина» разогналась так, что Вик побоялся слететь с палубы, потому сильнее схватился за штурвал. Саргий, Насиф и Ли упали, чтобы не ухнуть в воду. Где-то там же была и Эмма, схватившись за Сару. Разрезаемые волны превратились в стену пара за кормой «Катрины».

Они с огромной скоростью приближались к корме катера Эдема. И он вдруг развернулся. Нос, на котором располагалась пулемётная турель, разверзся, обнажив бездонную чёрную пропасть.

— Тормози! — заорал Вик, но Томми покачал головой.

— Нельзя! Держитесь!

Тьма обволокла их со всех сторон, и Вик почувствовал, как она отщипывает от его тела кусочки. Кожа ссохлась и посыпалась облаками пыли. Глаза его расплавились и съёжились. Сами кости покрошились и превратились в ничто. Остался только дух, чувствовавший себя нагим в этой всеобъемлющей темноте.

И в этой бесконечности, в которой не было ни начала, ни конца, раздался женский голос:

— Здравствуйте, мои маленькие друзья. Каково это быть мёртвыми?

13. Тринадцатый

«Сильный может пожалеть слабого. Слабый никогда не пожалеет сильного»

Калеб Сигмар, «Принципат»

Его разбудила невероятная боль в правой руке. Вскочив, он обнаружил, что лежит на мраморном полу в библиотеке. Взглянув на ладонь, он сжал её в кулак и подождал, пока боль отступит. Затем поднялся и прошёлся по помещению.

С последнего раза мало что изменилось, разве что появилась пыль на некоторых полках, да несколько ковров изменили цвет. Он подошёл зеркалу и посмотрел на своё лицо, а затем оскалился, чтобы проверить зубы. Как он и ожидал, гниение отступило.

Затем он осмотрел одежду. На нём были зелёный пиджак с белой рубашкой и бежевые штаны. На ногах блестели штиблеты. Походило это всё на тряпки из гардероба театра, выступавшего с пьесами прошлого века.

— Томми! — окликнул его голос, который он так жаждал и так боялся услышать. Обернувшись, Марцетти увидел её. Она шла в платье с открытыми плечами и разрезом на бедре, так элегантно подчёркивающим волшебную линию её ног. Смуглокожая, с острым, капризно вздёрнутым носом и, как всегда, красной точкой на лбу. Волосы были собраны в замысловатую причёску, приколотую сверху огромной заколкой с вкраплениями бриллиантов. Она всегда хотела жить богато и выглядеть как актриса из фильмов Сети, вот только родителям не было дела до её желаний. Как и все остальные, от кого отказались мать с отцом, она оказалась в Приюте. В худшем из них. Там, где стражники позволяли рабочим делать друг с другом что угодно, до тех пор, пока они слушались директора. Когда её попытались изнасиловать впервые, она изо всех сил отбивалась, но мужчины взяли своё. Когда к ней полезли второй раз, она перерезала всем глотки — и загремела в Башню Правосудия. Там, когда ей предложили изгнание вместо прозябания в камере, она с такой радостью стала просить изгнать её, что даже комиссия смутилась. Ей повезло, и она попала на один борт с Томми.

Такова была её история. Во всяком случае, так она её рассказывала.

— Катрина, — произнёс Марцетти. — Не ожидал тебя снова увидеть.

— Я просила называть меня Кэт, малыш, — девушка засмеялась. — Ты же знаешь, как я не люблю всю эту чопорность. Боже, ты опять в этом ужасном наряде. Когда у тебя появится вкус?

Она подошла ближе и стала повязывать вокруг его шеи фиолетовый галстук.

— Я снова вернулся сюда? — Томми развёл руками, будто пытаясь охватить всё помещение. Кэт огляделась.

— Да, как ни странно. Мы вроде договорились, что следующий раз будет на свежем воздухе.

— Вот именно. Я-то думал, что ты здесь всем заправляешь.

— О, милый, но ведь ты прекрасно знаешь, что это только твоя привилегия. Пожелай — и всё в мгновение изменится.

Как и в тот раз, Томми от всей души пожелал оказаться в нормальном мире, где не происходило всякой чертовщины. Он открыл глаза и увидел Кэт, снисходительно ему улыбающуюся.

— Готово, — закончив повязывать галстук, она похлопала его по груди. — Похоже, ты не сильно хочешь отсюда уходить. Как и в тот раз.

— Не хочу уходить? В тот раз я утонул, пытаясь сбежать, — отчеканил Томми и направился к двери. Стоило ему её открыть,