Иоганн мотнул головой.

– Все хорошо. Мне, наверное, надо подышать свежим воздухом. – Он поднялся. – Извини, нужно еще взять пару книг, чтоб подготовиться к лекции.

Валентин усмехнулся.

– Вот этого Фаустуса я узнаю! В вечных поисках и ни минуты в покое.

«Знал бы ты, насколько близок к истине», – подумал Иоганн.

Он заставил себя улыбнуться, пожал Валентину руку и поспешил за дверь. Прохладный ветер растрепал ему волосы, и он вдохнул полной грудью.

В мае Маргариту наконец-то перевели в маленькую обитель в Гейдельберге, и теперь они виделись намного чаще. Из монастыря на рынок свозили вино, сыр и свежие овощи, и Маргарита время от времени приходила туда и вела учет товаров. В эти дни Иоганн ждал у церкви Святого Духа, и по условленному знаку они входили внутрь, чтобы помолиться. Иоганн занимал место позади Маргариты. Он не видел ее лица, зато они могли разговаривать.

– Я снова молился, – шептал Иоганн. – И знаешь, что произошло? Той же ночью мне во сне явился ангел.

– Это добрый знак, Иоганн, – отвечала Маргарита. – Значит, ты под его защитой и злым силам до тебя не добраться.

– И он говорил со мной. Сказал, что лишь наша любовь исцелит нас. Он оберегает нас и дает благословение.

Маргарита опустила голову, но Иоганн видел, как она дрожит.

– Что… что ты имеешь в виду?

– Думаю, ангел хочет, чтобы ты ушла из монастыря. Чтобы ты ушла со мной, Маргарита. Чтобы мы начали новую жизнь в другом городе. Через два года я стану магистром и смогу работать в каком-нибудь университете или учителем в школе, секретарем, в библиотеке или…

– Прекрати, Иоганн! Перестань! – Маргарита вдруг возвысила голос. Прихожане стали оборачиваться на них, и она быстро опустила голову. – Я… не хочу этого слышать. Это все мечты, и не более того…

– И все-таки они могут стать явью, Маргарита. Стоит только захотеть…

Она поднялась и поспешила к выходу.

Иоганн стиснул зубы. Он поспешил и зашел слишком далеко. Торопиться не следовало, но ему не хватало терпения. Хотелось начать новую жизнь с Маргаритой, и как можно скорее! И потому он решил осуществить свой замысел раньше, чем предполагал изначально.

Не хватало лишь последней детали.

* * *

– Что ты хочешь?

Валентин в изумлении уставился на Иоганна и отложил грифель. Друзья сидели в зале для занятий и корпели над трудами греческих философов. Валентин хотел через два года получить степень бакалавра, и Иоганн пообещал помочь ему. С греческим у Валентина действительно обстояло не лучшим образом, и его переводы пестрили ошибками.

Вопрос Иоганна совершенно сбил его с толку.

– Хочу, чтобы ты нарисовал ангела, – повторил тот. – Как зверей, на стеклышке. Стекло я тебе раздобуду.

– Господи помилуй, для чего нам ангел?

– Думаю, нам не помешали бы рисунки на религиозные мотивы, – ответил Иоганн. – Когда придет время представить латерну магику на суд ученых, не можем же мы показать им только оленей да котов. Рисунок с ангелом, напротив, убедил бы и теологов. Это было бы идеальным сочетанием религии и науки.

– Хм, может, ты и прав… – Валентин отложил в сторону увесистый труд Плутарха по сопоставительному жизнеописанию Юлия Цезаря и Александра Великого. – Пожалуй, после экзаменов я этим займусь.

– А почему не раньше?

Валентин немного опешил.

– Раньше? Но…

– Послушай, – перебил его Иоганн. – С моей стороны было глупо и заносчиво говорить, что магистерская степень украсит наше изобретение. Теперь я это понял и сожалею. Ведь это была полностью твоя идея, так что лавры должны достаться и тебе. Что, если ты представишь латерну магику во время экзамена? Лучше, конечно, ректору Галлусу. Можно будет сказать, что изначально мы хотели смастерить камеру-обскуру, а потом пошли чуть дальше.

– А как же линзы из его очков? – недоверчиво спросил Валентин.

– Линзы мы могли добыть где угодно. Старина Галлус наверняка уже забыл про очки. Все-таки с тех пор прошло несколько месяцев, и он уже приобрел себе новые.

Валентин покачал головой.

– Это несправедливо, Иоганн. В этом есть и твоя заслуга…

– Я-то уже получил бакалавра, не забывай, – тот подмигнул ему. – И, конечно, не против, если ты упомянешь меня во время демонстрации. Ну так что?

Иоганн вопросительно смотрел на друга. Внешне он был спокоен, но про себя молился, чтобы Валентин поверил ему. Сейчас это было важнее всего! Особенно для Маргариты – ведь он хотел как можно скорее вызволить ее из монастыря, пока мысли о дьяволе, темных духах и демонах окончательно не лишили ее рассудка.

– Ну… хорошо, – неуверенно ответил Валентин. – Почему нет? Я нарисую ангела. Хотя с Девой Марией и распятием тоже вышло бы неплохо…

Он принялся что-то рисовать по краям исписанных листов. И минуты не прошло, как им овладело лихорадочное возбуждение.

– Ангелу, конечно, нужны крылья и меч, – бормотал он за работой. – Думаю, лучше нарисовать кого-то из архангелов. Может, архангела Михаила…

Иоганн кивнул.

– Думаю, Михаил подойдет лучше всего. Он олицетворяет собой борьбу добра со злом. Теологи это оценят.

Валентин поднял голову и улыбнулся.

– Не ожидал, что ты преодолеешь свое тщеславие, Иоганн Фауст. – Тут по лицу его пролегла тень. – Ты так мало рассказываешь о своей прошлой жизни… Мне порой кажется, что я тебя совсем не знаю. В последнее время у меня были сомнения на твой счет, но, видимо, я напрасно тревожился. – Он снова улыбнулся. – Ты настоящий друг.

У Иоганна болезненно сжалось сердце. Но совесть недолго его мучила.

18

– Ну как? Нравится?

Иоганн приподнял факел, и дрожащее пламя осветило пещерные своды, расписанные библейскими сценами. Краски давно выцвели, но еще можно было различить сюжет апокалипсиса и Деву Марию с ребенком. Мать и дитя милостиво взирали на Иоганна и Маргариту.

– Это… прекрасно, – прошептала она. – Как ты нашел это место?

– У меня хватает времени, чтобы гулять. – Иоганн ухмыльнулся. – Я люблю бродить по Хайлигенбергу наедине со своими мыслями. Как-то раз я попал под дождь и в поисках укрытия наткнулся на эту пещеру.

Действительно, пещеру у подножия Хайлигенберга он обнаружил совсем недавно. Покрытая лесами гора, отрог Оденвальда, высилась на другом берегу Неккара, напротив Королевского трона. Это было излюбленное место встреч не только у студентов, но также у влюбленных, вынужденных скрывать свои отношения. Под сенью зеленой листвы всегда было чуть теплее, чем в других местах. В пещере же, напротив, стоял промозглый холод, как зимой.

Иоганн полагал, что пещера сохранилась еще с тех времен, когда христианская община лишь зарождалась в этих местах. Роспись выглядела примитивно, словно была сделана простыми крестьянами, но в них ощущалась своя прелесть, которой зачастую недоставало пышным фрескам в церквях. В глубине пещеры стоял грубо отесанный камень, по всей видимости, служивший алтарем.