— Мамочке дорвали пасть?

— Достал его, похоже, Десант, — ответил Костин.

— Застрелил? — уточнил Швец.

— Нет, ножом угрохал. Менты там ждали нас, — сказал Костин. — Это была ловушка. Десанта или ранили, или убили, не знаем пока…

— Ничего себе! — присвистнул Швец. — Они вам Мамочку отдали, а вы, козлы, не смогли отработать! И-и-эх!

Джангир знал, что это была его вина. Грубый прокол. Его подловил Ордынцев — сделал «вилку». Джангир не сомневался, что это ордынцевская выдумка, он его подманил, как волка на хрюкающего в мешке подсвинка. Естественно, Джангир ничего не рассказывал своим про вчерашний звонок. Сейчас он вел себя, как все обделавшиеся люди, используя традиционный способ — спихнуть на крайнего. А крайним был попавший в лапы к ментам Десант.

— Кретин! — шипел Джангир. — У него руки из жопы растут, зато обе левые…

— Ну, это ты не прав, босс, — сказал, глядя в землю Костин, и Лембит поддержал его: — Десант сделал все как надо, я был с ним до последнего момента.

Ах, насколько было бы сейчас легче на душе, если бы этот грубый ляп допустил не он, а кто-то из его подхватчиков! Разорался, наказал, отлучил! И стало бы гораздо легче. А так хоть самого себя за задницу кусай — не поможет!

И все, естественно, сходится одномоментно. Монька пошел на сходку, посадили Десанта — вся надежда, что он тертый калач и будет помалкивать. С ним не будет осложнений, успокаивал себя Джангир. Главное сейчас, чтобы Монька хорошо провел сходку. Вот это важно! Когда они расставались сегодня, Джангир попросил:

— Ты так и скажи им, что до нас мудрые люди в Коране записали: «Вору отсекайте руки, как устрашение от Аллаха» — сура пятая, айят сорок второй! Ты им напомни, — повторил Джангир.

— Петь, ты совсем того? — покрутил Монька пальцем у виска и захохотал. — Главное, что айят сорок второй! Смотри, если ты ошибся, не простят они твоей мусульманской неграмотности… — и пошел к выходу.

Джангиров догнал его у дверей и спросил тревожно:

— Монька, скажи, пожалуйста, а если все получится как надо и сходка примет решение, не может что-нибудь измениться? Ну, могут они отменить решение?

Монька снисходительно кинул:

— Тот, кто приговорен сходняком, не может быть никем прощен или помилован. Умрет он. Это наказание у нас — как кара Господня… А теперь сиди, жди его.

Джангир велел Швецу поднять на ноги всех заблатованных милицейских начальников.

— Давай ищи, ищи, ищи! Разыщи всех своих трехгрошовых оперов, пусть крутятся-вертятся! Надо Десанта достать с кичи! Ни в коем случае нельзя его там оставлять…

Швец умчался по своим делам, и для Джангира потянулись бесконечно долгие часы ожидания. Только около полуночи заявился Монька, сильно навеселе.

— Ну что? — посунулся к нему Джангир.

Монька пожал плечами:

— Если ты вор, живи по понятиям… А если барыга, плати как все…

— Что это значит? — не понял Джангир.

Монька уселся в кресло, положил ноги на столик и велел Джангиру:

— Гони коньяк! — и перебросил ему через стол сложенный вчетверо лист бумаги.

Джангир жадно впился в листок:

— Это что?

— Это, Джангир дорогой, называется «прогон»! Или «малява», по-вашему — директивное письмо-указание.

На листе бумаги было выведено старательными буквами:

Приветствуем всех честных арестантов!

Привет бродягам и мужикам!

Здоровья и удачи вам!

Жизнь ворам!

Час добрый!

Ставим вас в курс за жизнь Нарика Нугзарова по кличке Псих, за кого ворами вынесено решение как за гада. Сегодня в Москве, по осени 1995 года, октября 12, большая сходка воров относительно Нарика вынесла однозначное решение, что Псих — блядина. А посему каждый уважающий себя человек при встрече с ним должен поступить в соответствии с вынесенным решением. Нарик, рядясь под вора и получив венец, грубо скрысятничал у товарищей больше полмиллиона долларов, о чем сходка воров имеет твердые документы. Поэтому мы постановляем и сообщаем вам, что он решением нашим должен быть наказан битьем по ушам, после чего с него будет спрошено как с гадины и негодяя. Эта ксива подписана семью ворами в законе.

Мы подписали:

Саша Циркуль.

Монька Веселый.

Бичо Стреляный.

Вальтер.

Тенгиз Комуняя.

Рожден Старый.

Гия Сухумский.

Исполнить надлежит всем, кто соблюдает наш закон.

— Как тебе это удалось? — положил на стол бумагу Джангир, посмотрел исподлобья на улыбающегося Моньку.

— Этот листок стоил один миллион долларов, который ты должен будешь внести в общак.

Джангир вздохнул:

— Хорошо. Я готов к этому.

— Миллион не деньги, за день на руках соберем. Но не в этом дело. Все не так просто. Полмиллиона ты внесешь наликом, а полмиллиона — чуть погодя. Они требуют, чтобы ты совершил блатной поступок и принес украденное с рывка…

— Вот идиоты! — сказал со злобой Джангир. — Ты не мог это отметелить?

— Нет, — покачал головой Монька. — У них свои расчеты…

Джангир снова взял в руки лист, почитал, потом спросил:

— А что, они компьютер купить не могут? Почему от руки надо писать?

Монька усмехнулся:

— Я допускаю, что они все вместе могли бы себе насобирать на компьютер. Циркуль один контролирует сто восемьдесят — двести миллионов долларов. Но порядок есть порядок, письмо на общак пишется от руки. От сердца.

Джангир взял со стойки бара хрустальный графин с золотистым коньяком, разлил по бокалам, спросил приятеля:

— Слушай, а почему половина воров в законе грузины?

Монька тяжело вздохнул:

— Сейчас две трети воров поднялись из лаврушников…

Джангиров усмехнулся:

— Такое впечатление, что князь Багратион тоже был из «пиковой масти»…

Чокнулись, пригубили, Монька удовлетворенно почмокал губами:

— Хороший коньячок, нежный.

Приободрившийся и пришедший в себя Джангир, конечно, не упустил случая:

— Не хороший, а замечательный! Этому коньяку около ста лет.

Монька встал:

— Ладно, рассказывай это кому-нибудь еще. Коньяк живет в бочке лет семьдесят — семьдесят пять… Как люди. Потом «деревенеет» и умирает. А мне пора, пока я совсем не одеревенел… Спать надо…

«Каждый третий вор в законе, на которого имеется досье в МВД России, является выходцем из Грузии», — передает РИА «Новости» со ссылкой на источники в правоохранительных органах.